MOLDOVENII.MD

Академик Щетинин о происходящем сейчас в его школе

7 октября Михаилу Петровичу Щетинину исполнилось 75 лет. Полвека он создаёт, строит школы, и их разрушают чиновники. Снова и снова. Михаил Петрович пережил тяжелую операцию и вместо спокойного восстановления своего здоровья борется в очередной раз за школу, которую с такой любовью создавал 25 лет вместе с детьми.

На этого несгибаемого терского казака обрушили новую волну цинизма и надуманных обвинений. В надежде, видимо, на то, что уж не так крепок. Что не выдержит очередной травли.

Но не таков он, чтобы позволить унижать детей и педагогов. У Щетинина сил на активную работу ещё не на один десяток лет. Возраст каждого в Лицее – вечность. Крепкие там люди. И Щетинин один из них.

Пытаются его достать пасквилями в интернете. Видно, плохо знают его. Он и в былые времена на наветы внимания не обращал. И по сей день говорит:

«Когда я думаю о чём-то, то я то, о чём думаю. И вы так же. Поэтому очень важно и читать то, что тебя поднимает. Не надо читать того, что тебя опускает. Ни к чему это. Ничего хорошего в этом нет…»

Я приехала в Лицей 14 сентября и впервые увидела эту школу немой. Не звучащей детскими голосами. Не блестящей детскими вдумчивыми глазами. Замершей. Будто время здесь остановили. Осиротевшее пространство, созданное сотнями детских рук и сердец, непостижимым для некоторых горе-чиновников и их ушлых заказчиков масштабом и свободой мысли. Пространство, из которого выгнали его создателей и хозяев. С какой целью?

Михаил Петрович принял меня сразу. Седовласый, крепкий, с проникновенным взглядом ясных голубых глаз. Всё такой же широкоплечий, только грусть и боль душевная за улыбкой сквозят.

Он всегда радушно принимал гостей. В Лицей всегда шел огромный поток людей с вопросами, просьбами, предложениями, на учебу, стажировку, обмен опытом. Гостили неделями, месяцами. Включались в бурный, увлекательный жизненный поток школы. Приезжали отовсюду, и смешно сейчас читать в интернете обвинения в закрытости школы.

Михаил Петрович принимал меня у печи с огнем. Мы говорили о детях.

«Работа с детьми – это всегда сокровенная работа. Это очень личное. Когда они ко мне заходят в кабинет, я всегда их хвалю. Потому что, если я вижу лучшее в ребёнке, значит, я ребёнка вижу. А если они ко мне идут и боятся заходить – значит, со мной что-то не в порядке. Дети не должны бояться учителя, они должны любить его – это основа всех взаимодействий. Дети – это чудо, к которому надо тянуться. Они очень благодарные. Вот и сейчас, когда все эти события произошли, никто из них не хотел нас покидать. Мало того, те, которые уехали в другие школы, защищают нас и там...

Я, когда сажусь к роялю, чтобы спеть им песню, нередко преобразую своё состояние от слёз к радости. Что тут скажешь? Дети – это очень высоко. Ребёнок – это бесконечность. Будто о них сказал Ломоносов: “Открылась бездна, звезд полна. Звездам числа нет, бездне дна…”»

– Михаил Петрович, мне кажется, что самое значимое, что Вы с лицеистами вместе сделали, самое главное, что принесли миру – это иное отношение к ребёнку. Наверное, это главный секрет происходящего здесь, в вашем с ребятами Лицее – отношение к ребёнку, мысли вокруг него. Очень высокие, светлые, полные любви мысли учителя о ребёнке. А за мыслями учителя устремляется и сам ребёнок. Как это всё родилось?

– На встрече в Останкино много лет назад меня тоже спрашивали об этом – кто меня научил такому отношению к ребенку, кто мой учитель? Так вот, в Останкино я был с родителями. Это и были мои учителя. Отец и мама. Мама всегда держала формулу правильного отношения к ребёнку. Она говорила отцу про меня: «Миша – хороший мальчик!». Меня это растило.

Однажды директор школы записал в моем дневнике, что я хулиганил. Я его просил не делать этого. Он обратил внимание на то, что я волнуюсь, и сказал мне с усмешкой – что, мол, боишься? А я просто очень любил маму и папу и не хотел их огорчать. Я и сейчас их люблю. Именно эта любовь, моя к ним и их ко мне, и помогала мне держать курс на высоту ребёнка. И слава Богу, что ко мне дети заходят в кабинет без страха...

Становлению моего отношения к детям также помогли горцы. В Республике Дагестан, где я рос, 30 с лишним национальностей. Я жил среди них. Я помню, как возвращались чеченцы из Казахстана, до сих пор помню их обиды, сложные наши взаимодействия… Я делал и делаю всё, чтобы в нашем Лицее чеченцы, как и представители любых других народов, чувствовали себя как дома.

Кстати, наше многонациональное лицо – это наша гордость. Фактически мы держим Кавказ. Пока есть наш Лицей, на Кавказе войны не будет. Это наш пост.

Вообще образование – это большая политика. Мы строим государство. И я строю государство. Я лично отвечаю за всё, что происходит и на Кавказе, и во всей нашей державе, и в мире. Вот, например, сегодня в поселке нет воды. И мы тут же думаем о том, что нужно сделать, чтобы она была. В этой нашей ответственности за всё, что происходит вокруг, и участии в процессе выстраивания всего – мы становимся сильными, дружными. Мы понимаем друг друга.

Вообще нельзя не думать о единстве нашей Родины. Родина – это главное, ради чего работает школа. Когда есть то, ради чего все, то работает совесть и держится дисциплина.

– О, это очень больная тема – дисциплина. Одна из самых, наверное, сложных сейчас для родителей и школ. Как у Вас получается воспитывать детей дисциплинированными?

– Надо просто с детьми строить жизнь и думать вместе с ними. Всё делать вместе. И требовать с себя, как с них.

– Михаил Петрович, у Вас здесь, в Лицее, место доброго отношения к людям. Но ведь Вас не раз пытались уничтожить – и покушение было, и морально вас пытались растоптать. Это уже пятая попытка уничтожить созданную Вами школу. Вы строили, а вас гнали. Не просто гнали, а унижали, пытались раздавить. А Вы шли и строили новую школу. Снова и снова. Откуда у Вас столько сил?

– «Миша – хороший мальчик!»... Вот из этих слов. Мама никогда не смотрела на меня иначе. Помню случай, как она вручала отцу дневник, а в дневнике было написано, что я хулиган. Красными чернилами. Мама отцу протягивает дневник и говорит ему при этом: «Петя, Миша – хороший мальчик!» Так она меня защищала. Этого мне на всю жизнь хватило.

Одно дело, когда тебе стыдно – ты же хороший!, а другое дело, когда тебе страшно. Благодаря родителям я не боялся жить.

– И снова – как Вы сделали это чудо в Текосе?

– Как мы это сделали? Любовью. Это правда. Любовью к человеку. И поэтому втройне непонятно – зачем надо было опечатывать?!

Мы всегда создавали, строили. Здесь, в Текосе. И в станице Азовской мы полностью реконструировали школу. И сарай, в котором были мастерские. Мы никогда ничего не просили, все создавали сами.

Во всей этой истории я больше всего переживаю, как им, детям, объяснить, почему все это произошло. Почему я не остановил приставов. Я не должен был допустить этого... Если будет возможность, скажите детям, что я их очень люблю и мне стыдно за всё, что произошло.

Вот ведь какое удивительное дело – в стране нехватка школ, а одну из лучших закрывают. Это не укладывается в голове!

Пока министр Васильева рассуждает о необходимости привлечения детей в школах к общественно-полезному труду, ученики в Лицее-интернате комплексного формирования личности детей и подростков бок о бок со взрослыми строят. Дети построили роскошные терема для собственной школы в 90-е годы. Страну штормило, кризис, разруха, а они строили школу. И построили. И продолжали строить, думая о сильном государстве.

Кто-то пытается распространять слухи, что плохо построили. Мол, опасные нарушения там. У меня сейчас в руках заключение эксперта по судебной строительно-технической экспертизе зданий Лицея, назначенной Арбитражным судом Краснодарского края по просьбе Лицея. Экспертиза проходила с 7 августа по 9 сентября 2019 года. И вот что написано в этом заключении:

«Объекты соответствуют строительным, градостроительным, санитарно-эпидемиологическим, пожарным нормам и правилам, правилам землепользования и застройки.

Спорные объекты угрозу жизни и здоровью граждан не создают и не нарушают права и законные интересы других лиц».

В соцсетях стремительно растет число видеообращений в поддержку Лицея от выпускников, учеников, родителей, учителей, которые бывали в Лицее.

А Михаил Петрович Щетинин попросил передать его слова детям, вынужденным разъехаться по домам по всей России:

«Дети, я очень люблю вас! И жду. А за то, что с нами сделали, простите их. Это как раз тот случай, когда они не ведают, что творят. Мы выдержим. И я вас встречу».

Они выдержат. Потому что в этой школе формируются крепкие люди. И остаётся надеяться, что во всём этом они не потеряют веру в нас, взрослых, в свою страну.

Дети хотят дойти до Путина. Но доколе ж мы ходить до президента будем, чтобы по рукам хамам и зарвавшимся чиновникам давать?!

Когда же мы уже будем помогать своим лучшим школам, а не уничтожать их?