Видео-презентация Ecology
Концепция Экопоселения

Новые Кучугуры



Они приехали сюда из Москвы, Санкт-Петербурга, Воронежа, Нововоронежа, Сургута, Старого Оскола и даже Канады. Когда в Кучугурах появились первые пришельцы, кто-то из местных пустил слух, что здесь нашли золото и скоро начнут его намывать. Потом – еще версия («деньги отмывают») и еще («берут приемных детей, а потом в Америку продадут»). Никто не верил, что пришельцами движут иные мотивы. Правда, теперь некоторые поверили

О существовании «рая в одном отдельно взятом месте» я узнал случайно два года назад из местной воронежской газеты. Сразу захотелось поехать, но тогда не сложилось. Вспомнил о «рае», когда недавно вновь оказался в Воронеже. Попытался припомнить название села, стал расспрашивать местных журналистов, даже приятеля из администрации Воронежской области попросил выяснить координаты обитателей «рая». Правда, в итоге быстрее разыскал телефоны «северян» в Рунете. И уже собрался было набрать номер телефона, как звонит вышеозначенный приятель и педантично излагает мне некоторые сведения. Даже не сведения, а целое донесение о заинтересовавшем меня явлении.

На что им 50 соток?

Итак, 23 семьи. Все – бывшие горожане, почти все – с высшим образованием, большинство православные, в домах висят иконы, хотя кое-кто поклоняется «какому-то индийскому религиозному авторитету». Не курят, не пьют, не сквернословят. И еще: сами мяса не едят и детей им не кормят («что может сказываться на их развитии»), не делают прививок. Также местным чиновникам непонятно, почему «северяне» почти не заводят огородов, не сажают картошку да и скотину практически не держат.

Шестьдесят километров по трассе Воронеж–Курск, кстати весьма приличной, я проехал за полтора часа. Еду, а сам думаю: не сектанты ли? Ведь все из деревни рвутся в город, а эти – наоборот. На повороте к Кучугурам меня встречает голубой, чисто вымытый Chevrolet Aveo. Еще пара километров, и мы по хорошему асфальту доезжаем до красивого двухэтажного строения.

«Вы приехали в Большой дом, меня зовут Алексей Сидоренко», – знакомится хозяин Chevrolet, в недавнем прошлом петербуржец. И тут же журит меня за то, что я не вышел из машины на повороте, чтобы поздороваться с ним, а уж потом ехать дальше. Обычай, говорит, такой русский. Пришлось покаяться.

Новые Кучугуры В Большом доме меня уже ждали. Несколько семей, все из когорты первых переселенцев, в основном родственников и друзей главы дома Раисы Ивановны Чеботаревой.

Сразу рассказали, что журналисты из Воронежа не раз приезжали, да вот только, кроме заметки в газете «Моё», которую я и прочитал два года назад, ничего путного не написали. «Зато много чего переврали, – замечает Раиса Ивановна. – Так что мы сейчас очень осторожно о себе рассказываем, пока присматриваемся к вам».

Начинаю бессистемно задавать вопросы, опираясь на прочитанное в Рунете и услышанное от знакомого чиновника. А правда ли, спрашиваю, что у властей Нижнедевицкого района (второй с конца по экономическим показателям район области) к вам такие-то и такие-то претензии?

Отвечают по пунктам: а) прививки не делают потому, что давно доказано – они приносят детям больше вреда, разрушают иммунитет; б) еще никто не доказал, что вегетарианство мешает росту организма, тем более что отказываются только от мясоедения, рыбу же едят, как и яйца, сыр, молоко; в) индийского йога Саи Бабу некоторые «северяне» действительно почитают, но увлечение йогой и его учением еще больше усиливает в них православную веру.

Как я здесь оказался? До переезда в Кучугуры около 8 лет проработал в банке. Окончил факультет прикладной математики и механики Воронежского государственного университета, на последнем курсе начал работать в банке по своей основной специальности – программистом. Окончил заочно Московский государственный университет коммерции. Перешел на должность начальника отдела пластиковых карт, затем на должность начальника отдела розничного кредитования, а потом уволился. После увольнения была возможность перехода в другой банк, но я решил закончить банковскую карьеру. Почему? Я работал с 8.00 до 20.00, часто и по выходным, просто продавал себя за деньги, чтобы затем покупать то, чего лишился. Но не все из потерянного можно вернуть за деньги! Работая в банке, ты не оставляешь после себя в этой жизни ничего, кроме кучи никому не нужных бумаг.

Сейчас все устроено так, чтобы у человека не было времени на размышления о том, что происходит вокруг. Тотальная занятость на работе в погоне за деньгами, телевидение, развлечения. Я считаю, что человек должен жить на земле, самостоятельно обеспечивая себя максимумом необходимых продуктов, используя разумные способы земледелия и организации хозяйства… Кроме того, очень важно общение с единомышленниками.

Проживание в деревне обеспечивает нас с супругой и дочерью чистым воздухом, водой и частично продуктами (экологически чистыми и вкусными, что все реже можно найти в магазинах). Мы стали ближе к природе и ведем более здоровый образ жизни. Город при необходимости доступен, как и ранее, но теперь мы свободно выбираем время выезда и имеем возможность избегать пробок. Доступ в Интернет удовлетворяет потребность в информации полностью. В Кучугурах много столярных мастерских, поэтому я могу дарить тепло своих рук людям.

Владимир ТОЛСТИК


По части отношения к сельскому хозяйству разъяснения дала Екатерина Сидоренко (24 года, бывшая жительница Санкт-Петербурга): «Мы же горожане, и нам трудно сразу вникнуть в тонкости деревенского хозяйства. К тому же у женщин, как правило, по нескольку детей на руках, а мужчинам надо деньги зарабатывать». «А на что тогда 50 соток земли получали?» – адресуют все последние годы местные власти упрек «северянам».


«На что? – переспрашивает Раиса Ивановна. – Давайте выйдем и посмотрим». На своих придомовых 50 сотках Раиса Ивановна с сестрой, детьми и зятем создали настоящий оазис – с ландшафтным дизайном, цветниками, детской площадкой и даже бассейном, в котором плавают декоративные рыбки. Со временем хотят и для купания бассейн построить: ведь детей-то, своих и приходящих в гости, немало.

Кстати, по числу детей в среднем на одно домохозяйство «северяне» далеко обошли коренных кучугурян: на 23 семьи у них приходится почти шесть десятков детей. У той же Екатерины двое приемных детей (10 и 11 лет) да еще малютка полутора лет. А у Раисы Ивановны и ее сестры Ирины в Большом доме живут восемь приемных детей, у Говоровых – трое, у Татарниковых – двое…

Путь к «народному признанию»

Новые Кучугуры Да, все-таки с властями «северяне» очень даже хотят найти общий язык. Многие демонстрируют свой растущий интерес к деревенскому труду. Уже у четырех семей появились теплицы, у трех – пасеки, у двух – козы, начали понемногу разводить кур, а семья Говоровых даже коня купила.

«Так что мало-помалу превращаемся в обычных сельских жителей. Осталось еще кому-нибудь коровой обзавестись, и тогда мы получим полное признание и уважение народа», – пошутила Галина Грауле.

За «признание и уважение» пришельцы борются уже седьмой год, с тех пор как в 2002 году здесь осела Раиса Ивановна с сестрой Ириной, сыном, дочкой и зятем.

Но главным шагом к народному признанию стало обустройство знаменитого на всю округу источника иконы Казанской Божией Матери. Пять лет назад источник, находящийся за южной окраиной села, у подножия самого высокого в области холма, восстановили. Выложили вокруг трубы, из которой течет святая вода, полукругом красивую каменную чашу, а рядом построили купель. На холме воздвигли 8-метровый крест. Кстати, здесь самое высокое место в Воронежской области – 268 метров над уровнем моря.

Основную работу выполнили четверо мужчин из первой группы пришельцев – Виктор Татарников, Анатолий Шишлов, Николай Спиридонов и Дмитрий Капранов. «Прокопать вручную бассейн купели и поставить дубовые венцы было сложно, и ребята решили использовать помпу, – рассказывает Екатерина Сидоренко. – Привозят ее сюда, она гудит, но ничего не откачивает. Вверху на холме работает, а внизу нет! Три раза вверх-вниз таскали, пока не поняли, что «небесная канцелярия» не дает работать помпе. Так что пришлось по очереди по пояс копать в четырехградусной воде. Люди подходили, смотрели, даже гневные записки оставляли: «Верните все на место!» А ведь до этого сюда приходили пить воду в основном коровы».

Люди, которые входят в купель (а положено три раза по три раза окунуться), утверждают, что святая вода на самом деле их тела не холодит. Я в это не совсем верил, пока сам не окунулся: три раза по три раза с головой! Ничего, не замерз и даже не простудился.

В старые времена на этом месте был колодец, в котором, по старинному преданию, появилась икона Казанской Божией Матери. Рядом жил помещик по фамилии Сомов, неверующий был, говорят. Пришел Сомов однажды попить воды, видит – икона стоит. Ну, недолго думая, забрал он ее и поехал продавать в соседнюю Курскую область. Возвращается, опять идет к колодцу, открывает и видит – та же икона стоит. После этого Сомов уверовал в Бога.

Новые Кучугуры Сейчас к источнику идут и едут отовсюду, даже из соседних областей. Ездят люди потому, что прослышали о чудодейственных свойствах здешней святой воды. Правда, не все прониклись пониманием святости этого места. Жители жаловались, что сюда повадились приезжать веселые компании со спиртным, фактически используя это место как своего рода сауну. «Северяне» за ними убирают мусор, а на купели повесили доску с такими словами: «Уважаемые посетители! Вы находитесь в святом месте. Большая просьба не распивать спиртные напитки, не курить и не сквернословить. Бог видит все! Жители с. Кучугуры».

После возведения купели «северяне» занялись детьми. Уже к 2005 году их было более сорока. В Большом доме стало тесно, и тогда возникла идея организовать детский сад и детский Дом творчества. Николай Спиридонов купил и пожертвовал на общественные нужды заброшенный сельский дом (таких в Кучугурах десятки, если не сотни). Отремонтировали, утеплили, а рядом детскую площадку оборудовали, правда, еще не до конца. Дело идет не так быстро, как хотелось бы. На обустройство Дома творчества складываются пять-шесть семей. Как и организацией детского летнего лагеря, детских праздников, приглашением учителей для дополнительных занятий занимаются в общем-то одни и те же люди – костяк общины. Да, принцип воспитания детей у «северян» простой: ребята все должны делать своими руками – шить, заготавливать дрова (для протопки Дома), помогать воспитывать младших.

Включение понижающей передачи

«Только не употребляйте слово «община» по отношению к нам, – разъясняет мне Дмитрий Капранов. – Мы все разные. Я, к примеру, никогда не буду делать бизнес вместе с...» (называет имя одного из «северян»).

Шесть лет назад я планировала уехать в Америку, даже документы собрала. Мне было все равно, куда ехать, мне не нравилась страна, в которой я живу. Все вокруг меня не устраивало: пьянство, хамство, везде курят, да еще страх за себя и за будущих детей… Мне очень не хотелось, чтобы мои дети жили в такой атмосфере. Это было главным стимулом уехать из этого города и из этой страны. В разговоре с родственницей я рассказала ей, почему хочу уехать. Она терпеливо выслушала меня и затем сказала: «Все говорят, что плохо. Только никто ничего не делает для того, чтобы стало лучше!» Это фраза сильно врезалась мне в память и заставила задуматься. И действительно, я НИЧЕГО не сделала для того, чтобы в нашей стране хоть что-то стало лучше. Спустя два года я переехала жить в Кучугуры.

Екатерина СИДОРЕНКО


В общем, пасторальной картинки сообщество «северян» собой не представляет: почти у каждого мужчины свое дело, все пришельцы разбились на отдельные компании, единого, сплоченного коллектива нет. Столярный промысел кормит большинство семей «северян». Они построили – в общем-то с нуля – 8 столярных мастерских, в которых изготавливают деревянную мебель, окна и двери. На заказ могут изготовить и различные эксклюзивные изделия. Столярному мастерству новичков обучает Сергей Цупиков, один из первых обосновавшихся в Кучугурах «северян».

Ну а что делают те, кто еще не овладел или даже не собирается овладевать столярным делом?

Вот что ответила мне на этот вопрос по электронной почте Галина Грауле, редактор кучугуровской многотиражки «Наше Настоящее» (тираж аж целых 20 экземпляров, распространяется только среди «северян»): «Ремонтирую дом (процесс длится перманентно, с небольшими перерывами), украшаю территорию проживания – разбираю близлежащие жуткого вида сараи (ну это с помощниками, конечно), наношу плодородную землю и разбиваю всякие цветники и подобия альпийских горок. А еще надо прочитать кучу книг по умному огородничеству и насадить разные овощи и ягоды, до этого оборудовать грядки, а потом их пропалывать, поливать… Можете ли вы представить, как нелегко осваивать эти навыки человеку с двумя высшими образованиями и МВА (то есть ничего тяжелее ноутбука не державшему в руках), всю жизнь прожившему в городе? Два раза в неделю помогаю вести детский садик Татьяне Татарниковой. Пытаюсь торговать на фондовой бирже (в городе получалось неплохо, но здесь из-за отсутствия стабильного выхода в Интернет результаты пока оставляют желать лучшего). Недавно ходила учиться плести изделия из лозы (пока только корзины освоила). А ведь еще хочется просто погулять по холмам (не так часто удается, между прочим, к сожалению), с людьми пообщаться (почти каждую неделю ездим к Цупиковым в баню), фильм хороший посмотреть (на диске, телевизионной антенны нет), книги хорошие почитать, друзьям написать. Еще помогаю бывшим коллегам и просто хорошим людям (которые еще думают, что бизнес и есть смысл их жизни), используя свои знания и навыки (консалтинг в сфере маркетинга и бизнес-планирования). А с ребенком позаниматься – это ведь тоже требует времени».

Новые Кучугуры Из всех полученных ответов этот удивил более остальных. Захотелось подробностей. Зачем, спрашиваю, успешной женщине ехать из столицы в деревенскую глушь? И получаю от госпожи Грауле такой ответ: «Захотелось жить по-другому. Как бы это сформулировать правильно? По-английски это называется downshifting – включение понижающей передачи, отказ от движения вверх по социальной лестнице и переход к упрощенному образу жизни. Когда-то мне это все нравилось – глобальные замыслы, менеджмент, маркетинг, финансы, налоги, конкуренция. Подбор персонала, обучение персонала, увольнение персонала. И у меня это неплохо получалось: последние несколько лет я занимала топ-позиции в крупных компаниях. Но в определенный момент стало очень ясно и понятно, что я не только не хочу больше работать на кого бы то ни было, не хочу, чтобы руководили мною, но и сама не хочу больше никем руководить. Ах да, и еще сын. Накануне дня его появления на свет Божий я приехала домой с работы в одиннадцать вечера. Через две недели после его рождения я уже провела первое совещание с руководителями отделов у себя дома, а через полтора месяца вышла на работу в офис. Но когда ему исполнилось полгода, я сказала себе: «В своем ли ты уме?» И спрыгнула с подножки этого поезда. Теперь, когда изредка приезжаю в Москву, удивляюсь, как я прожила здесь столько лет и осталась в здравом рассудке. Москвичи пусть не обижаются, я город этот очень люблю, только для человеческой жизни он, по-моему, не очень пригоден».

«Мы не лузеры»

Обустраиваются «северяне» долго и обстоятельно. Покупают старые дома (можно уложиться в 35 тыс. рублей), капитально их ремонтируют и перестраивают. Или заново строят. Почти у каждого дома пришельцев канализация, водопровод, а также ванные и туалеты, стиральные машины и т.д. – все, как в городе. В Большом доме они на каждом этаже.

Правда, не все местные жители понимают, зачем все это. Татьяна Татарникова рассказывает: «Сосед тут меня все спрашивал: «Ну, вот посадили вы столько цветов, а чего с ними будете делать?» Видно, думал, что продавать будем потом, когда много разведем. Но вот, смотрим, кое-кто из местных тоже начал цветы разводить».

Пока ведем разговор в Большом доме, Дмитрий Капранов (знаток «Мастера и Маргариты», прочитал шедевр Булгакова раз двадцать) посматривает в какой-то приборчик. «Это я, – объясняет, – по видеоняне за малышкой в спальне на втором этаже наблюдаю».

Спрашиваю: а что его, сургутянина, заставило уехать из края нефтяного изобилия? Отвечает: «Только не подумайте, что мы все здесь какие-то лузеры. Здесь все горожане, на каком-то этапе у всех были в городе квартиры. Вот мы прожили довольно долго в Сургуте. Но там, на северах, как живут? Думают, что временно, а потом получается, что застревают навсегда, там и умирают. Мы решили, что это не наше». Одной из причин, почему сургутские «северяне» решили уехать из Сургута, рассказал Дмитрий, стал резко возросший в последние годы наркотрафик, в результате чего чуть ли не каждый второй подросток приобщается к наркотикам...

Допытываюсь у собеседников, есть ли у них какая-нибудь общественная организация. Да, отвечают, есть, называется Кучугуровская местная общественная организация приемных и многодетных семей Нижнедевицкого района Воронежской области «Белая Вежа». Название позаимствовали у академика Михаила Щетинина. Кстати, Алексей Сидоренко – один из учеников его школы («Центр комплексного формирования личности детей и подростков» в Текосе Краснодарского края), правда, парня в свое время отчислили из школы. За какие проделки, Алексей мне не сказал, но заверил, что сейчас того, за что его отчислили, не делает. На Щетинина он не в обиде: даже полутора лет учебы в школе академика хватило, чтобы стать нормальным человеком, работящим и хорошим семьянином.

Как взаимодействуют «северяне» с подобными общинами в других регионах страны? Иногда к ним «по обмену опытом» кто-то приезжает, да и «северяне» к кому-то ездят, правда, нечасто: своих забот хватает.

Дмитрий Морозов, журналист, руководитель общины «Китеж» в Калужской области, который взял на воспитание три десятка приемных детей, был в Кучугурах недавно, все одобрил, но сказал на прощание: «Вы слишком разбросаны, так что для общинной жизни не подходите».

И действительно, дома «северян» находятся на значительном удалении один от другого, некоторые даже в гости друг к другу на машинах ездят: не всегда есть время, особенно с малыми детьми, идти по холмистым проселочным дорогам километр, а то и два.

Задаю еще глупый вопрос: а правда ли, что вы приемных детей заводите, чтобы получать за каждого, как патронажные родители, по 4600 рублей? В ответ вижу улыбки: разве можно нормально ребенка воспитывать, кормить и одевать на такие деньги?! Кстати, на пятилетнего рыжеволосого красавца Сашу, приемного ребенка из… Якутии, которого взяла на воспитание (наряду с семью другими!) Ирина Коржова, деньги до сих пор районный отдел опеки не выплачивает: документы на мальчика все никак из Якутска не придут… Как находят приемных детей? Да по сарафанному радио. Вот недавно таким образом привели знакомые родственников Коржовой еще одну девочку, Настю Ильину. Позвонили и спросили: «У вас тут приют?»

Ирине 39 лет, у нее своя дочь, Яна, 20 лет. «Соскучилась» по детям? Да, признается, и это главная причина, почему создала с помощью сестры патронажную семью.

Ну а есть что-то, спрашиваю собеседников, что мешает вам жить спокойно, делать свое дело, растить детей? Оказывается, компания «Напко», аффилированная со столичным Черкизовским мясокомбинатом. Она купила развалившийся совхоз, рядом со свинофермой строит агрокомплекс, арендовала все поля в округе, засеяла их пшеницей и ячменем (под фуражное зерно). Так вот в июне нанятый «Напко» самолет опылял поля пестицидом «Диметоад-400». После этого у детей начались приступы астмы, а одну женщину пришлось отвезти на «скорой» в больницу. Распыляли пестициды в ряде мест почти над огородами, хотя по санитарным нормам и правилам это можно делать на расстоянии не менее 2 км от населенного пункта. Написали в транспортную прокуратуру жалобу, в итоге та наложила на компанию штраф в размере… 20 тыс. рублей.

«Хотя по закону в таких случаях можно было и 200 МРОТ штрафа наложить, то есть 460 тыс. рублей», – говорит «канадец» Сергей Копытков.

Новые Кучугуры Сергей вернулся из Канады с женой и маленькой дочуркой недавно. Двое старших сыновей, оставшихся в Канаде, оканчивают колледжи. «Пожил на Западе, – продолжает Копытков, – и понял, что не могу там больше. Дети доучиваются. Глядя на их мировоззрение, понимаю, что они пока будут там. Социальная защищенность – с этим там все нормально, а вот с остальным проблемы. Система западной цивилизации разлагающе действует на человека, особенно на молодых, которые еще не состоялись в своих нравственных принципах... Но и в России проблем хватает. Я тут четыре месяца нахожусь. И вижу, насколько глубоко разложение зашло. Пьянство в народе – следствие безысходности, а она – следствие системы. Смотришь на народ и видишь, как к нему власти относятся… Вот с самолета гербициды рассыпали, так из местных даже никому в голову не пришло кому-то жаловаться. Сыплют яд на головы людей, а местные говорят, что и раньше это было. Привыкли. Врачи тут одного недавно спросили после обследования: вы что, на химическом производстве работаете?

Копытков дом к зимнему проживанию пока не подготовил. Еще пару месяцев, до холодов, здесь поживет, а потом решит, оставаться или нет. В зависимости, говорит, от того, как решится вопрос с ядохимикатами. «Сидеть здесь и смотреть, как мою дочку посыпают с самолетов ядом, не буду. Когда ехал сюда, я руководствовался экологическими соображениями, смотрел, где лучше. И вот уже здесь понял, что самое страшное – это сельское хозяйство, гораздо страшнее, чем Чернобыль. Дело в том, что этот путь наименее трудозатратный – посыпать землю гадостью. Их не волнует, что будет с людьми, с их здоровьем. Кашель, удушье, в обморок некоторые падали. Когда живешь в городе, думаешь, что вот приедешь на землю и тут-то в глубинке вздохнешь полной грудью… Иллюзии рассеиваются».

А зачем, спрашиваю кучугурян, посыпают так сильно пестицидами? Оказывается, пшеница дает 50-процентную (самую высокую в растениеводстве) рентабельность. Но она же наиболее подвержена вредителям. «Население им в общем-то не нужно, – сетует Копытков, – им нужны только работники, но небольшое число – по 40–50 человек на деревню. А сколько живут и как, никого не волнует. Ну а местные радуются: работа есть наконец. Тем более что платят больше, чем в совхозе. В среднем по 12 тыс. рублей трактористам, комбайнерам. Но их не заботит то, что их, как рабов, купили, как некий расходный материал. Село вымрет? Так привезут людей из райцентра – там безработных хватает. Для этих целей-то работников много не нужно. Техника новая, высокопроизводительная».

Новые Кучугуры «А так я бы, – продолжил Копытков, – хотел облагородить землю и жить на ней. На чем зарабатывать? Пока деньги есть, а дальше видно будет. Задача номер один – перевести семью на экологически чистые продукты. Долго искал это место, проехал ряд областей, но теперь вижу, что происходит всеобщее умирание земли. Еще в одном месте вроде бы присмотрел деревню, но оказалось, в пяти километрах химкомбинат! Увы, в стране осталась лишь первичная переработка сырья, так что экология ужасающая. И это результат прозападной стратегии руководства».

Надо сказать, другие кучугуряне хотя и озабочены экологией, но не до такой степени, как Сергей Копытков. Одна дама, например, считает, что у «канадца» эта озабоченность достигла степени экофобии и что он в Кучугурах, скорее всего, не задержится.

Кстати, сын Раисы Ивановны, Анатолий Шишлов, тоже «сыплет» сверху пестициды: работает на местного фермера, опыляет с дельтоплана его поля. Только старается это делать подальше от домов и огородов. А вообще, у Анатолия мечта: легкий самолет построить (он уже к этому приступил) и создать школу юных авиаторов для детишек. Для этого нужно съездить в Москву и получить диплом преподавателя, что Анатолий и собирается сделать этой осенью.

Две общие мечты

А вообще, есть у «северян» две общие мечты – спасти от окончательной гибели речку Девицу и восстановить сельский храм – церковь Иоанна Богослова.

Речка здесь почти на всем протяжении села (а это 14,5 км) заросла, заболотилась и сузилась до размеров ручья из-за многолетнего бесконтрольного распахивания берегов. «Северяне» хотят добиться включения восстановления Девицы в федеральный проект «Малые реки России». Но чтобы это сделать, сначала нужно подготовить проект, а это примерно 600–700 тыс. рублей. У районной администрации денег на это нет и вряд ли будут. Для очистки же реки на всем том участке, где она полностью заболотилась (около 6 км), требуется, по оценкам специалистов, порядка 6–8 млн рублей. Кстати, Девица одна из немногих рек области, да и вообще Центральной России, на которой нет никакого сброса отходов производства. Вода в ней чистейшая, ее водосток формируется исключительно ключами.

Теперь о храме. Он огромный, высотой почти с пятиэтажный дом, построен в начале XVIII века. В Кучугурах, кстати, до Октябрьской революции жило около 20 тыс. человек; сейчас около пятисот осталось. «Северяне» убрали в храме мусор, так вот после этого вдруг стали видны фрески на стенах. Увы, храм продолжает приходить в упадок. Разрушать храм начали в 30-х годах. На храмовый крест тогда набросили тросы, и на двух тракторах попытались крест свалить, но только погнули. По свидетельству стариков, все участники этого святотатства в течение года поумирали…

Только здесь, к стыду своему, я узнал, что о селе этом в 90-х годах был снят многосерийный документальный фильм воронежского режиссера Владимира Герчикова «Кучугуры и окрестности». Главные герои фильма – Анна Филипповна и кузнец по кличке Будулай; Герчиков их даже в Москву возил, показывал, как столица жирует. Говорили старики в камеру о том, почему село пришло в упадок, ругали Ельцина, пели антиельцинские частушки. В фильме рассказывается о том, сколько было голов скота, сколько выращивал совхоз свеклы, показаны разрушенные телятники (они и сейчас стоят в том же состоянии, разве что стены местами стали еще меньше – народ разбирает их на кирпичи).

За этот фильм Герчиков получил в 1997 году премию «Тэфи», а в 2002-м – Государственную премию. После чего возглавил Гильдию неигрового кино и переехал в Москву. «Северяне» с Герчиковым уже списывались по электронной почте, режиссер им не раз обещал опять приехать в Кучугуры, но пока все не находит времени.

Рассказывают, когда Герчиков искал подходящее место для своей документальной саги об увядании русской деревни, на карте Воронежской области бросилось ему в глаза название – Кучугуры. Так вот показалось режиссеру, что слово созвучно платоновскому Чевенгуру – городу революционной народной утопии, где комиссар Копенкин («был ли он из батраков или из профессоров, – черты его личности уже стерлись о революцию») мечтал «с убеждением сжечь все недвижимое имущество на земле, чтобы в человеке осталось одно обожание товарища». Поехал туда, посмотрел и увидел, что история Кучугур во многом перекликается с Чевенгуром. Кстати, советскую власть здесь удалось утвердить лишь после того, как регулярные части красных после кровопролитных боев подавили крестьянское восстание под руководством Антонова. Долго красные ничего не могли поделать с восставшими крестьянами. Чуть ли не у каждого кучугуровца на чердаке был пулемет. Ведь люди за свое боролись, за то, чтобы у них землю не отобрали, их племенных коров и баранов (кстати, уникальный кучугуровский баран получил на Парижской выставке 1900 года золотую медаль). С того времени, с репрессий Гражданской войны, и началось увядание села…

Когда мне об этом в Кучугурах рассказали, я подумал: ведь «северяне», по сути, возвращают сейчас жизнь в русское село, туда, где эта жизнь когда-то била ключом. Может быть, о них тоже когда-нибудь снимут документальный фильм. И назовут его «Новые хроники Кучугур».


Евгений ВЕРЛИН
Москва – Воронеж – с. Кучугуры – Москва
http://russkiymir.ru/ru/magazine/102008/?id4=3629&i4=9



ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ
Четверг, 26 Март 2009 г. 9:47
Просмотров: 13568

Читайте так же

Затpaгивaет сaмое доpогое, что у нaс есть: нaших детей!  Нaши дети нaходятся в ужaсном эмоционaльном состоянии...
84
Гигантские крестовники - древние растения, найденные на вершине горы Килиманджаро. Появились они миллион лет назад (не т...
140
Ещё один эффективный метод борьбы с опустыниванием - это создание сети семейных лесосадов по всей планете. Они защищены ...
136
Вавилонская карта мира, также известная как Imago Mundi, - самая древняя планшетная глиняная карта, написанная на аккадс...
146