Гуси-лебеди! Немного о сказках...
Ты так много знаешь сказок, мой друг, что пора родиться вопросу, а что ты знаешь о самих сказках? Вот, к примеру, когда возникают сказки? Некоторые считают, что сказки – это осколки мифов...
Другие, что они архаичнее мифов. Но, пожалуй, самое обоснованное мнение таково, что сказки – это итог «осевого времени», как назвал Карл Ясперс середину первого тысячелетия до нашей эры, когда рождаются основные мировые религии и философии.
Мы все знаем, что было такое удивительное время, примерно, с седьмого по четвертый века до нашей эры, когда в мире воплотилось множество мудрецов в разных странах – Лао Цзы, Кун-цзы (Конфуций), Чжуан-цзы в Китае, Будда, Шанкара, Патанджали в Индии, Зороастр в Иране, пророки в Израиле, философы, начиная с семи мудрецов, в Греции. А сколько осталось безвестными!
Это было время, когда рассыпалась древность, когда Веды больше не могли справляться с упорядочиванием этого мира, в котором появилось железо. Кшатрии, аристократы, в общем, каста воинов, рвались к власти, отодвигая жрецов, хранивших древнюю мудрость. И нужно было как-то остановить разнос, в который пошел мир. Мудрые люди пришли и дали людям учения – где-то это были религии нового толка, где-то философии или ритуалы.
Но был кто-то, подобный нашему Бояну, кто принес людям сказку. Так же как Прометей, обучавший ремеслам и управлению внутренним огнем, этот великий человек научил людей искусству преобразования себя, описав путь, как путешествие героя сказки. И разбросал эти знания по миру, чтобы они не умерли, если будут достоянием одного народа.
В основе всех волшебных сказок лежит главный миф наших предков – миф о возвращении собственной души, которая затерялась в этом мире. Это возвращение на деле оказывается возвращением тех способностей, которыми должна обладать первозданная душа. Но не обладает, потому что воплощение отбирает у нее память…
Что нужно сделать, чтобы память вернулась?
Перестать спать, пробудиться и принять себя и этот мир. А его, ой, как не хочется принимать, ведь в нем все не так, как ты привык дома, у своих батюшки и матушки… И в нем опасно!
Что должно пробудиться в твоей душе, мой друг, чтобы ты принял эти испытания взамен сладкого сна?
Гуси-лебеди
Жили старичок со старушкою; у них была дочка да сынок маленький. «Дочка, дочка! — говорила мать. — Мы пойдем на работу, принесем тебе булочку, сошьем платьице, купим платочек; будь умна, береги братца, не ходи со двора». Старшие ушли, а дочка забыла, что ей приказывали; посадила братца на травке под окошком, а сама побежала на улицу, заигралась, загулялась.
Налетели гуси-лебеди, подхватили мальчика, унесли на крылышках. Пришла девочка, глядь — братца нету! Ахнула, кинулась туда-сюда — нету. Кликала, заливалась слезами, причитывала, что худо будет от отца и матери, — братец не откликнулся! Выбежала в чистое поле; метнулись вдалеке гуси-лебеди и пропали за темным лесом. Гуси-лебеди давно себе дурную славу нажили, много шкодили и маленьких детей крадывали; девочка угадала, что они унесли ее братца, бросилась их догонять. Бежала-бежала, стоит печка. «Печка, печка, скажи, куда гуси полетели?»
— «Съешь моего ржаного пирожка, скажу».
— «О, у моего батюшки пшеничные не едятся!» Печь не сказала.
Побежала дальше, стоит яблонь. «Яблонь, яблонь, скажи, куда гуси полетели?»
— «Съешь моего лесного яблока, скажу».
— «О, у моего батюшки и садовые не едятся!»
Побежала дальше, стоит молочная речка, кисельные берега. «Молочная речка, кисельные берега, куда гуси полетели?»
— «Съешь моего простого киселика с молоком, скажу».
— «О, у моего батюшки и сливочки не едятся!»
И долго бы ей бегать по полям да бродить по́ лесу, да, к счастью, попался еж; хотела она его толкнуть, побоялась наколоться и спрашивает: «Ежик, ежик, не видал ли, куда гуси полетели?»
— «Вон туда-то!» — указал.
Побежала — стоит избушка на курьих ножках, стоит-поворачивается. В избушке сидит баба-яга, морда жилиная, нога глиняная; сидит и братец на лавочке, играет золотыми яблочками. Увидела его сестра, подкралась, схватила и унесла; а гуси за нею в погоню летят; нагонят злодеи, куда деваться? Бежит молочная речка, кисельные берега. «Речка-матушка, спрячь меня!»
— «Съешь моего киселика!» Нечего делать, съела. Речка ее посадила под бережок, гуси пролетели. Вышла она, сказала: «Спасибо!» и опять бежит с братцем; а гуси воротились, летят навстречу. Что делать? Беда!
Стоит яблонь. «Яблонь, яблонь-матушка, спрячь меня!»
— «Съешь мое лесное яблочко!» Поскорей съела. Яблонь ее заслонила веточками, прикрыла листиками; гуси пролетели. Вышла и опять бежит с братцем, а гуси увидели — да за ней; совсем налетают, уж крыльями бьют, того и гляди — из рук вырвут!
К счастью, на дороге печка. «Сударыня печка, спрячь меня!»
— «Съешь моего ржаного пирожка!» Девушка поскорей пирожок в рот, а сама в печь, села в устьецо. Гуси полетали-полетали, покричали-покричали и ни с чем улетели.
А она прибежала домой, да хорошо еще, что успела прибежать, а тут и отец и мать пришли.
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ 
84