Разумны ли животные?

Судите сами. Вот несколько наблюдений из моей лесной жизни.

Мне по почте пришли из питомника племенные пчелиные матки, каждая со свитой из десятка рабочих особей. Кавказская порода, популяция - высокогорные менгрелки. Экстерьер серо-белесый, очень отличается от моих черно-желтых метисок, отличить легко издалека.

При пересадке из пересылочных боксов в подсадочные клеточки одна из рабочих пчел свиты вырвалась на волю и забилась на окне. Закончив пересадку, я снял ее с окна спичечным коробком и выпустил на улицу, посчитав, что потеря одной пчелы в свите роли не играет.

Сходив на пасеку (150 м за густой лесополосой) и подсадив маток, я вернулся к дому завтракать и обратил внимание, что выпущенная пчела летает вблизи того места, где ее выпустили, и характерно для деморализованного, но неагрессивного состояния жужжит. Поведение характерное. Ее привезли за две тысячи километров, куда лететь она не знает, и отлететь от места, где выпущена, боится, в надежде сориентироваться и найти колонию, без которой гарантированно погибнет в течение нескольких часов. Позавтракав, вернулся на пасеку.

Придя обедать, снова заметил мою пчелу. Нервозность увеличилась, иногда она кормилась на окрестных цветах, но отлетала не дальше 4 метров от того места, где ее выпустили. Иногда она подлетала и ко мне. После обеда, когда я мыл руки под уличным умывальником, чтобы идти на пасеку, я снова обратил внимание на эту пчелу. Тон жужжания максимально панический. Что совершенно естественно, биохимический дисбаланс без окружения сородичами в ее организме подходил к гибельному пределу. И вот тут началось. Она принялась за меня. Садилась на голову, на нос, на плечи. Никаких признаков агрессии, только жалобное деморализованное жужжание. Достала. Я ей (не отмахиваясь, не проявляя к ней агрессии) эмоционально так сказал: «Слушай, ты мне уже надоела, вон там пасека (показал пальцем), лети, впрашивайся в любой улей, тебя примут, сама знаешь (есть у пчел соответствующая процедура иммиграции).» Пчела тут же пролетела в сантиметре вдоль всей указующей руки, взяла направление и ушла в сторону пасеки. Вот с этого момента я стал к поведению пчел приглядываться повнимательней…

Весной много клещей. Неоднократно мелкие птицы подлетали к людям и давались в руки, чтобы те их избавили от этих паразитов.

Ранней весной достают синицы – охотятся на пчел, пользуясь, что на холоде пчелы малоподвижны. Человека практически не боятся. Но однажды я принес на пасеку пневматический пистолет. Синиц мгновенно как ветром сдуло. Хотя я не сделал ни одного выстрела, и пистолетов они практически гарантированно не видели. До ближайшей деревни 10 км по прямой, места глухие. Потом неоднократно проверял – реакция всегда одинаковая. После заметил. Если идешь по лесу без ружья - птиц много и подпускают близко. С ружьем – лес как будто вымер. Разница очень заметна.

Как-то взял улей, а под ним оказалось гнездо мыши полевки с выводком. Мышата розовые, слепые. Я взял его и выбросил в траву на краю пасеки. Через несколько минут прибежала мамаша. Крупная. Глядь – ни укрытия, ни детей. С мышью истерика. Она кинулась ко мне (я работал метрах в пяти от места). Подбежала к самым ногам, задрала голову кверху, смотрит на меня и жалобно пронзительно пищит. Я сходил, принес ей гнездо, она перетаскала детенышей в безопасное место. Выпросила. Самоотверженность должна быть поощрена.

Селективность агрессивного поведения пчел.

Когда работал с пчелами, неоднократно замечал. Если ведешь себя адекватно, то никакой агрессии к тебе они не демонстрируют. Можешь зачерпывать и отодвигать их скопления с сота голыми руками, они только лапами машут и бегают по соту, ни одна даже жала не выставит. Однако тут же если подлетела муха за медом – вчетвером на нее кидаются. То есть дело явно не в «миролюбивом настроении семьи в данный момент». Версия а-ля Вини-Пух, что они не воспринимают тебя как существо, вторгшееся в их жизнь (типа «я тучка, я вовсе не медведь»), тоже не состоятельна. Когда они агрессивны, то прицельно бьют по твоим самым уязвимым местам (прилегание одежды к коже в складках). То есть они не просто четко идентифицируют тебя, как объект, но как объект с вполне понятной им структурой уязвимости.

И более того. Если ты делаешь все правильно по технологии, то есть объективно работаешь на пользу колонии, то ни малейших претензий к тебе они не имеют. Но как только делаешь технологические просчеты, то тут держись. В этот момент нужно все бросить и подумать, в чем ты ошибся. Исправишься – агрессия тут же прекращается. То есть создается впечатление, что колония четко понимает, что ей нужно и управляет тобой как средством реализации ее потребностей.

Мой сосед всегда удивлялся, как же так. Пасеки рядом, пчелы одинаковые, но мои всегда спокойные, а его – агрессивные, из дому выйти невозможно.

А вы говорите, голые инстинкты, рефлексы...

Олег Новоселов