Деньги на революцию
Обама выделил 1,177 млрд долларов на энергетический переворот
Сто дней своего президентства 27 апреля Барак Обама отметил речью в американской Академии наук. Храня верность своей предвыборной программе и реализуя свое видение того, как надо выводить страну (да и мировую экономику) из кризиса, Обама еще раз подтвердил, что наука — это не роскошь, что она более значима для повышения безопасности, здоровья и качества жизни американцев, чем когда бы то ни было. И потому, несмотря на кризис, США потратят более 3% своего ВВП на фундаментальные научные исследования и прикладные разработки, на дальнейшее продвижение в космической гонке, на создание условий для инноваций и прорывов в энергетике и медицине, на улучшение образования в сфере естественных наук. «Представьте себе, — говорил Обама, — что мы получим в результате: солнечные батареи не дороже строительной краски; «зеленые» здания, которые будут производить столько электроэнергии, сколько нужно для их функционирования; обучающие программы, столь же эффективные, как учителя; протезы, которые позволят их владельцам играть на пианино; и расширение границ человеческого познания о нас самих и мире вокруг нас».
Словами, впрочем, Обама не ограничился: в конце апреля было объявлено о начале работы и финансирования двух новых структур в рамках Министерства энергетики США. Еще в 2007 году предыдущий президент США Джордж Буш подписал The America Creating Opportunities To Meaningfully Promote Excellence In Technology, Education And Science Act (Закон о создании возможностей для целенаправленного развития технологий, образования и науки), согласно которому, в частности, министерству энергетики поручалось создать Advanced Research Projects Agency-Energy (Агентство передовых исследовательских проектов в области энергетики, ARPA-E).
По замыслу одного из авторов проекта конгрессмена-республиканца Барта Гордона ARPA-E должно было стать механизмом для поиска решения в том, что касается энергетической независимости США, а также сыграть сегодня примерно ту же роль в развитии американской энергетики, которую в свое время сыграли атомный Манхэттенский проект, проект «Аполлон» по созданию американской космонавтики и Агентство передовых оборонных исследований (DARPA), из недр которого вышли интернет, GPS и самолеты-невидимки. При предыдущей администрации, однако, проект ARPA-E был заморожен: сенат не поддержал организацию деньгами, а министерство энергетики засомневалось, не стоит ли выделить дополнительные средства на исследования по энергетике уже существующим государственным структурам.
И вот теперь ARPA-E может начать свою работу. Ему выделен бюджет в размере 400 млн долларов, который пойдет на поддержку инженерных разработок, которые должны сократить зависимость США от импорта энергоресурсов, а также связанные с производством энергии выбросы парниковых газов и повысить эффективность производства энергии вообще. Образцом организационной модели для ARPA-E будет DARPA с его плоской моделью управления, ориентацией на финансирование небольших групп исследователей или компаний, относительно свободный выбор тем разработок. При этом агентство не берет на себя финансирование фундаментальных исследований, заранее ограничившись выбором высокорискованных, но и потенциально высокоэффективных инженерных проектов. На такие проекты агентство собирается тратить порядка 2—5 млн долларов, впрочем, суммы могут быть как меньше (от 100 тыс. долларов), так и больше (до 20 млн долларов). Главное — относительно быстрый результат. Срок проектов, которые будет финансировать ARPA-E, не должен превышать трех лет.
Агентство уже объявило первый тур приема заявок — с 12 мая по 2 июня. Примечательно, что участвовать в проектах агентства смогут не только американские инженеры: до 25% бюджета ARPA-E может быть потрачено и на иностранные разработки. Впрочем, у агентства будет достаточно и американских заявок от инженерных компаний, разработки которых находятся на проектной стадии или стадии сооружения прототипа. Судя по всему, в первую очередь за грантами на доведение до стадии «железа» выстроятся компании и исследовательские коллективы, которые работают над альтернативными существующим решениями по извлечению энергии из ядерного распада и термоядерного синтеза. А они есть! Кроме знакомых, наверное, всем нам обычных АЭС и проектов токамаков, намечены и другие способы получения энергии, которые, однако, требуют инженерной доводки и, соответственно, финансирования.
Альтернативой современным АЭС могут быть, к примеру, жидкосолевые реакторы на основе фторида тория. Торий на порядок дешевле урана, на планете его в 3—4 раза больше, чем урана, главное — он не может взорваться, как реактор в Чернобыле, а его отходами будет небольшое количество фтористого стекла. И при этом такие реакторы, в отличие от привычных нам, могут быть очень компактными. Современное материаловедение уже позволяет конструировать реакторы с химически агрессивным теплоносителем, которые были невозможны еще 10 лет назад. Идея ториевой атомной энергетики, судя по ее популярности среди атомщиков, постепенно торит себе дорогу в большую индустрию. Эксперты из Lifeboat Foundation обращают внимание именно на это направление энергетики как на одно из наиболее многообещающих.
Помимо ARPA-E, исключительно на поддержку инженерных разработок, в рамках министерства энергетики создается сеть из 46 центров передовых энергетических исследований (Energy Frontier Research Centers, EFRC). Надо отдать должное последовательности назначенного Обамой министром энергетики Стивена Чу, бывшего руководителя Национальной лаборатории Беркли: без фундаментальных исследований развитие технологий невозможно. Именно поддержкой такого рода исследований в сфере энергетики и будут заниматься EFRC. Основные направления разработок, которые будет поддерживать министерство энергетики, — экологичная и возобновляемая энергетика (солнечные батареи, ядерные установки на альтернативных принципах, производство биотоплива, проблемы геологической фиксации углекислого газа), эффективное использование энергии (энергосбережение и сверхпроводимость), хранение энергии (электроэнергии и тепловой энергии с использованием водородных технологий) и междисциплинарные проблемы создания новых материалов, катализа и т.д.
На финансирование работ EFRC в течение ближайших пяти лет министерство энергетики выделяет 777 млн долларов (в том числе из средств, выделенных в рамках плана восстановления экономики). Каждый из таких центров, организуемых по преимуществу при крупнейших университетах и национальных лабораториях, будет получать порядка 2—5 млн долларов в год. Примечательно, что не менее трети тематических направлений (и, соответственно, разрабатывающих их центров — у каждого центра своя научная тема) связано с исследованиями в области нанотехнологий (прежде всего — наноматериаловедения) и прикладным использованием уже имеющихся наработок.
Нанотехнологии — это как раз та сфера, которую — только пропуская некоммерческую, исследовательскую стадию — курирует в России госкорпорация «Роснано». И может быть, пропускает напрасно? После крушения СССР одним из его результатов стало вырождение сложившейся при советской власти системы науки с ее академическими и ведомственными институтами, инфраструктурой подготовки кадров и т.д., а также естественная миграция за рубеж талантливых ученых, тех самых, которые сейчас вносят свой вклад в развитие мировой науки, но только уже в научных центрах США и Европы. Может быть, и России стоило бы подумать над тем, что кризис — это не только период вливания средств в корпорации, но и время принятия кардинальных решений? Что важнее для страны — выживание технологически отсталого навсегда динозавра промышленности или реальное будущее, новая научно-техническая революция? Ведь, как и всякая другая, научно-техническая революция требует организации и денег. В США для нее теперь есть и то и другое.
Сто дней своего президентства 27 апреля Барак Обама отметил речью в американской Академии наук. Храня верность своей предвыборной программе и реализуя свое видение того, как надо выводить страну (да и мировую экономику) из кризиса, Обама еще раз подтвердил, что наука — это не роскошь, что она более значима для повышения безопасности, здоровья и качества жизни американцев, чем когда бы то ни было. И потому, несмотря на кризис, США потратят более 3% своего ВВП на фундаментальные научные исследования и прикладные разработки, на дальнейшее продвижение в космической гонке, на создание условий для инноваций и прорывов в энергетике и медицине, на улучшение образования в сфере естественных наук. «Представьте себе, — говорил Обама, — что мы получим в результате: солнечные батареи не дороже строительной краски; «зеленые» здания, которые будут производить столько электроэнергии, сколько нужно для их функционирования; обучающие программы, столь же эффективные, как учителя; протезы, которые позволят их владельцам играть на пианино; и расширение границ человеческого познания о нас самих и мире вокруг нас».
Словами, впрочем, Обама не ограничился: в конце апреля было объявлено о начале работы и финансирования двух новых структур в рамках Министерства энергетики США. Еще в 2007 году предыдущий президент США Джордж Буш подписал The America Creating Opportunities To Meaningfully Promote Excellence In Technology, Education And Science Act (Закон о создании возможностей для целенаправленного развития технологий, образования и науки), согласно которому, в частности, министерству энергетики поручалось создать Advanced Research Projects Agency-Energy (Агентство передовых исследовательских проектов в области энергетики, ARPA-E).
По замыслу одного из авторов проекта конгрессмена-республиканца Барта Гордона ARPA-E должно было стать механизмом для поиска решения в том, что касается энергетической независимости США, а также сыграть сегодня примерно ту же роль в развитии американской энергетики, которую в свое время сыграли атомный Манхэттенский проект, проект «Аполлон» по созданию американской космонавтики и Агентство передовых оборонных исследований (DARPA), из недр которого вышли интернет, GPS и самолеты-невидимки. При предыдущей администрации, однако, проект ARPA-E был заморожен: сенат не поддержал организацию деньгами, а министерство энергетики засомневалось, не стоит ли выделить дополнительные средства на исследования по энергетике уже существующим государственным структурам.
И вот теперь ARPA-E может начать свою работу. Ему выделен бюджет в размере 400 млн долларов, который пойдет на поддержку инженерных разработок, которые должны сократить зависимость США от импорта энергоресурсов, а также связанные с производством энергии выбросы парниковых газов и повысить эффективность производства энергии вообще. Образцом организационной модели для ARPA-E будет DARPA с его плоской моделью управления, ориентацией на финансирование небольших групп исследователей или компаний, относительно свободный выбор тем разработок. При этом агентство не берет на себя финансирование фундаментальных исследований, заранее ограничившись выбором высокорискованных, но и потенциально высокоэффективных инженерных проектов. На такие проекты агентство собирается тратить порядка 2—5 млн долларов, впрочем, суммы могут быть как меньше (от 100 тыс. долларов), так и больше (до 20 млн долларов). Главное — относительно быстрый результат. Срок проектов, которые будет финансировать ARPA-E, не должен превышать трех лет.
Агентство уже объявило первый тур приема заявок — с 12 мая по 2 июня. Примечательно, что участвовать в проектах агентства смогут не только американские инженеры: до 25% бюджета ARPA-E может быть потрачено и на иностранные разработки. Впрочем, у агентства будет достаточно и американских заявок от инженерных компаний, разработки которых находятся на проектной стадии или стадии сооружения прототипа. Судя по всему, в первую очередь за грантами на доведение до стадии «железа» выстроятся компании и исследовательские коллективы, которые работают над альтернативными существующим решениями по извлечению энергии из ядерного распада и термоядерного синтеза. А они есть! Кроме знакомых, наверное, всем нам обычных АЭС и проектов токамаков, намечены и другие способы получения энергии, которые, однако, требуют инженерной доводки и, соответственно, финансирования.
Альтернативой современным АЭС могут быть, к примеру, жидкосолевые реакторы на основе фторида тория. Торий на порядок дешевле урана, на планете его в 3—4 раза больше, чем урана, главное — он не может взорваться, как реактор в Чернобыле, а его отходами будет небольшое количество фтористого стекла. И при этом такие реакторы, в отличие от привычных нам, могут быть очень компактными. Современное материаловедение уже позволяет конструировать реакторы с химически агрессивным теплоносителем, которые были невозможны еще 10 лет назад. Идея ториевой атомной энергетики, судя по ее популярности среди атомщиков, постепенно торит себе дорогу в большую индустрию. Эксперты из Lifeboat Foundation обращают внимание именно на это направление энергетики как на одно из наиболее многообещающих.
Помимо ARPA-E, исключительно на поддержку инженерных разработок, в рамках министерства энергетики создается сеть из 46 центров передовых энергетических исследований (Energy Frontier Research Centers, EFRC). Надо отдать должное последовательности назначенного Обамой министром энергетики Стивена Чу, бывшего руководителя Национальной лаборатории Беркли: без фундаментальных исследований развитие технологий невозможно. Именно поддержкой такого рода исследований в сфере энергетики и будут заниматься EFRC. Основные направления разработок, которые будет поддерживать министерство энергетики, — экологичная и возобновляемая энергетика (солнечные батареи, ядерные установки на альтернативных принципах, производство биотоплива, проблемы геологической фиксации углекислого газа), эффективное использование энергии (энергосбережение и сверхпроводимость), хранение энергии (электроэнергии и тепловой энергии с использованием водородных технологий) и междисциплинарные проблемы создания новых материалов, катализа и т.д.
На финансирование работ EFRC в течение ближайших пяти лет министерство энергетики выделяет 777 млн долларов (в том числе из средств, выделенных в рамках плана восстановления экономики). Каждый из таких центров, организуемых по преимуществу при крупнейших университетах и национальных лабораториях, будет получать порядка 2—5 млн долларов в год. Примечательно, что не менее трети тематических направлений (и, соответственно, разрабатывающих их центров — у каждого центра своя научная тема) связано с исследованиями в области нанотехнологий (прежде всего — наноматериаловедения) и прикладным использованием уже имеющихся наработок.
Нанотехнологии — это как раз та сфера, которую — только пропуская некоммерческую, исследовательскую стадию — курирует в России госкорпорация «Роснано». И может быть, пропускает напрасно? После крушения СССР одним из его результатов стало вырождение сложившейся при советской власти системы науки с ее академическими и ведомственными институтами, инфраструктурой подготовки кадров и т.д., а также естественная миграция за рубеж талантливых ученых, тех самых, которые сейчас вносят свой вклад в развитие мировой науки, но только уже в научных центрах США и Европы. Может быть, и России стоило бы подумать над тем, что кризис — это не только период вливания средств в корпорации, но и время принятия кардинальных решений? Что важнее для страны — выживание технологически отсталого навсегда динозавра промышленности или реальное будущее, новая научно-техническая революция? Ведь, как и всякая другая, научно-техническая революция требует организации и денег. В США для нее теперь есть и то и другое.
131