Деревья в городе
Ученые пока не нашли подходящего объяснения необыкновенно длинной жизни деревьев.
Например, гигантские хвойные деревья с западного побережья Северной Америки — секвойядендроны, или мамонтовы деревья, достигающие 150 м в высоту и огромной, свыше 10 м в диаметре, толщины ствола, отсчитывают на своем биологическом календаре уже четвертое тысячелетие.
В 1843 году экспедиция Джона Фремонта, а спустя 10 лет — капитан Ганнисон обнаружили в горных районах Калифорнии сосны-долгожители. Самой старой из обследованных сосен было более 4600 лет. Проведенный в наши дни тщательный подсчет годичных колец одной из таких сосен, приютившейся на пике Уайт-Маунтинс, показал, что истинный возраст дерева — не менее 4800 лет.
Методом изотопного анализа по изотопу углерода было установлено, что некоторые из африканских баобабов, которые не без основания называют восьмым чудом света, живут на Земле уже свыше пяти тысячелетий. Их ровесниками являются драконовы деревья с островов Канарских и Сокотра.
А вот более обычные и не такие экзотические для нас растения. Можжевельник может прожить ни много ни мало более тысячи лет. Недаром в Древнем Египте он почитался как священное дерево наряду с тамариском и нильской акацией. В Западном Памире, на скалах Шугнанского хребта растет экземпляр можжевельника со стволом полуметровой толщины, возраст которого перевалил за 1200 лет.
Как национальные памятники охраняются в Дании тысячелетние дубы викингов. Есть дубы-патриархи и у нас в Беларуси. Один из них, которому уже более 600 лет, растет в Беловежской пуще.
Памятниками природы объявлены в Беларуси пять мелколистных лип, посаженных Якубом Коласом в его родной деревне Николаевщина. Липы вообще растут медленно. В возрасте 20—30 лет они только начинают цвести и могут дожить до 300—400 и даже до 1000 лет.
Веками исчисляется продолжительность жизни кленов (150—200 лет) и тополей (200—300 лет).
А теперь обратимся к деревьям и кустарникам, которые растут вокруг нас. Большинство зеленых насаждений в Минске и других белорусских городах высаживалось в послевоенные годы. Жители, среди которых было много вернувшихся с войны фронтовиков, с энтузиазмом участвовали в озеленении улиц, скверов и площадей. Сейчас этим посадкам около 50—60 лет. По меркам растительного царства, они в расцвете сил. Но их... вырубают, вырубают под предлогом... великовозрастности (?). И расходуют на это, между прочим, немалые деньги.
Вот свежий пример. В Минске на территории внутреннего дворика Белорусского аграрно-технического университета за несколько месяцев вырублено около тридцати лип, можжевельник, шиповник, барбарис, цветущие жимолость, сирень и жасмин, на протяжении нескольких сотен метров снесены посадки спиреи калинолистной. Даже хорошо задерненные газоны перекопаны.
Можно еще и еще раз говорить о нужности и полезности зеленых насаждений для жизни и здоровья горожан и для улучшения экологической ситуации в городе. Как естественных очистителей и оздоровителей городской воздушной среды. Как защиты от ветра, пыли и шума. Как природного фактора, регулирующего радиационно-температурный режим и влажность воздуха. Как естественной среды обитания многочисленных пернатых и прочих представителей фауны. Как средства повышения работоспособности и борьбы со стрессами и транспортной усталостью. Как части живой природы. Как неотъемлемой части нашей жизни, наконец. Но... все доводы разбиваются о логику топора.
Особенно массовым необоснованным репрессиям и обвинениям на протяжении последних лет подвергаются тополя. Возьмите, например, тополь черный, или осокорь. В народной и научной медицине он используется в качестве ранозаживляющего, дезинфицирующего, болеутоляющего средства, а у нас объявлен вредным и вызывающим аллергию, хотя давно установлено, что тополиный пух не является аллергеном. Аллергические реакции вызывает пыльца трав, период цветения которых совпадает с порой “тополиных метелей”. К тому же тополь — двудомное растение, у него есть мужские и женские экземпляры. Пух — принадлежность только женских тополей.
Тополя всегда заслуженно пользовались народной любовью. Даже родовое название тополя — “популус” — означает народный. “Край тополиный”, — ласково называли люди нашу Беларусь, ведь вдоль ее дорог и улиц, словно в почетном карауле, всегда стояли стройные тополя.
Теперь вместо могучих красавцев вы чаще увидите ряды печальных пней. И совсем уже жутко выглядит, когда оставшиеся от тополей пенечки выдалбливают и сажают туда цветы. Словно бы пытаясь таким образом обосновать и оправдать снос деревьев.
10