MOLDOVENII.MD

Десятки молодых семей уехали из городов и создали собственное поселение. Репортаж из настоящих деревень будущего (+Фото)

В разговорах о создании неких деревень будущего есть что-то пластиковое, фальшивое и от народа далекое. Как в бургерах с соевыми котлетами, лимонной кока-коле или беспроцентных рассрочках от белорусских застройщиков — вроде идея правильная, но к реализации есть вопросики. Может быть, потому, что искусственно создавать ничего и не надо — достаточно просто сделать шаг в сторону и тихонечко наблюдать из-за березки потолще, прикрыв кучерявыми ветками многочисленных идеологов. Молодежь сама соберется, организуется и сделает все так, как ей действительно нужно. Главное — не мешать. Мы раньше тоже не верили, но так бывает. И вот вам крутой пример.

Нашли что-то редкое — деревни не при смерти

В оставленной на улице миске поневоле купались майские жуки и медленно отправлялись в мир вечно цветущих каштанов. Из высокой травы хитро наблюдали сытые и довольные клещи размером с польское яблоко — с добычей в этой деревне проблем у них нет: она плотно заселена новыми жителями.

Мы укутывались сиренью, дышали лесом и умывались ледяной речкой, с которой местные власти честно поделили проезд: и поток не перекрыт, и машина проезжает.

Под бесконечными холмами копали грядки бородатые парни в панамах, с вершины древнего капища, обозначенного скромной табличкой, открывался вид на ровные полосы полей, подпертых облагороженными участками.

В этих краях нет богатых особняков — такие прорастают только вокруг МКАД, все грибницы сосредоточены там. Зато есть жилые дома, подстриженные газоны, гамаки и шезлонги во дворах, качели на улицах, коты и собаки без привязи, купольные теплицы и высокие грядки. Простая деревенская жизнь, какую многие из нас не застали.

Дальний край Воложинского района — мистически красивое место: рельефное, зеленое, разнообразное. И до Минска всего час. Вероятно, потому оно и собрало так много новых хозяев. Пожалуй, это единственная в Беларуси локация, где живет столько молодых людей, не объединенных религиозными, идеологическими или мировоззренческими рамками. Здесь есть все: программисты, нонконформисты, атеисты, оптимисты, индивидуалисты — и дальше по списку.

И это удивительно, потому что бóльшая часть белорусских деревень, густо заселенных молодыми людьми, стоит под флагом какой-нибудь странной для обывателя философии.

Например, собственные поселения еще с 1990-х годов создают поклонники творчества россиянина Владимира Мегре, написавшего серию книг о некой Анастасии, которая голой ходит по сибирской тайге, говорит с белками, несет в себе мудрость древней расы ведруссов и вообще обладает сверхъестественными способностями.

Одни почитатели писателя верят в существование суперженщины, другие просто соглашаются с автором и считают, что надо жить по особым правилам, придуманным однажды прозревшим бизнесменом. Они создают «родовые поместья» в глухих деревнях и ждут к себе таких же соседей, что, очевидно, подходит не всем.

Сегодня же мы у других берегов — без толстого метафизического налета. Говорят, тут тоже есть люди с особенным видением мира, но прелесть жизни — в многообразии.

У этой агломерации (если так можно сказать в отношении деревни) нет конкретных координат и четких границ. Она объединяет шесть сел, где, судя по чату в Viber, живет около ста человек. Горожане стали переселяться сюда довольно давно. Сперва дома в одном из населенных пунктов купила компактная тусовка прогрессивных минчан, а со временем их примеру стали следовать и другие. Так у берегов реки Буянки сформировались самые искренние деревни будущего в стране.

Бросили Минск и перебрались в дом за $1500

Семья Буян живет прямо у берега Буянки — у вселенной странное чувство юмора. Левая сторона их участка в деревне Лоск закрыта от мира лесом, правая впадает в песчаную дорогу, ведущую к людям.

Леша и Вероника здесь уже три года. Когда-то они прочитали наш репортаж об одной из этих деревень и решили поменять широкие проспекты на спеющие луга. У них стандартная столичная история: своего жилья не было, кредит на квартиру брать не хотелось, стены давили, соседи действовали на нервы.

Сперва ребята купили большой дом, но вскоре поняли, что чувствуют себя в нем неуютно. Решили перебраться в постройку поменьше, за которую тогда просили всего $1500, хотя со временем в ремонт пришлось вложить раз в десять больше.

В Минске Алексей занимался всем, что подвернется: от починки компьютеров до грузоперевозок. Здесь промышляет тем же — в Воложине у него уже собралась своя клиентская база.

Вероника пока работает по дому: у супругов здесь козы, грядки и две собаки — одна мечтает стать таксой, а другая — той-терьером, как шутит хозяин. Для девушки все это в новинку — она всю жизнь провела в Минске и всегда была далека от деревенского быта.

С работой здесь так же плохо, как и в большинстве наших сел. Устроиться можно разве что в колхоз, где платят до 400 рублей. Но в каждом доме есть интернет, а многим этого уже вполне достаточно.

— У нас тут много разных людей, у всех свои взгляды. Есть вегетарианцы, но я все равно могу спокойно жарить шашлыки и никто мне слова плохого не скажет. Каждый живет так, как он хочет — у нас в этом плане вообще конфликтов не бывает, — говорит Алексей.

Оборудовал хату с роботом-пылесосом, горячей водой и модным унитазом

По соседству с Буянами, в деревне Лоховщина, уже несколько лет ладит быт Дмитрий — молодой человек с успокаивающим голосом и нисходящей улыбкой.

Дима переезжает всю жизнь — что-то внутри не дает ему надолго задерживаться на одном месте.

— Родом я из Архангельска и Турова напополам. Какое-то время жил в деревне под Березой, мне все нравилось, но очень не хватало живого общения. Я переехал в Минск, прожил с девушкой четыре года и понял, что снова хочу в деревню.

Я не искал ничего специально, просто во время велопутешествия с собакой заехал к подруге, которая живет здесь. Пообщался с местными, они оставили приятное впечатление. Я понял, что у людей нет одной идеи, которая всех собрала, а для меня это очень важно. А еще тут холмистая местность — это один из моих любимых пейзажей. Так я оказался здесь, — рассказывает нам Дмитрий и ведет в дом.

Дом совсем небольшой, парень купил его за $3800.

Дима говорит, что после массовой эмиграции молодежи в эти края рынок недвижимости разделился на два лагеря: одни продают жилье по старым ценам, другие решили, что с учетом поменявшейся обстановки можно заработать больше.

В просторной комнате висит гамак, стоит робот-пылесос, компьютер, минимальное количество мебели. Дмитрий оборудовал ванную, провел горячую воду, установил унитаз с компостированием (можете почитать об этом в Google — крайне модный в экотусовке девайс). Осталось только решить вопрос с отоплением. В этом году молодой человек планирует установить электрические конвекторы и забыть про печку. Работает он программистом, поэтому вопрос с трудоустройством решать ему было не нужно.

— У меня есть сильное отторжение элитаризма, и сама идея жизни в деревне мне казалась каким-то благом. Мне даже было неловко, что у меня это есть, а у кого-то нет.

Но реальность такова, что о переезде в деревню мечтают многие, а решаются единицы: вылезает очень много «но». Хотя, как по мне, сегодня это совершенно не сложно. В таких местах можно растить детей, которые смогут нормально играть во дворе и общаться. Для обучения есть много альтернативных вариантов, посещать школу необязательно. Продукты сюда привозят. В общем, все зависит от желания людей.

Что касается жизни в целом, то уровень толерантности здесь гораздо выше, чем в городе.

Я могу ходить по деревне в леопардовом пальто, и никто не будет косо на меня смотреть. Какой-нибудь старичок, может, не поймет этого, но через секунду забудет. В то же время в Бресте ко мне из-за одежды даже подходили «на разговор», и не один раз, — вспоминает Дима.

Заселились в классный дом и наводят красоту

Три девушки сгребают граблями сено во дворе симпатичного деревянного дома с просторной лоджией на втором этаже.

— Не переезжайте в деревню! Это каторжная работа, — смеется одна из них.

— И соседи вкалывать заставляют, — добавляет вторая соседка и поправляет прическу тыльной, неиспачканной стороной ладони.

Девушки, само собой, шутят: они просто помогают соседям с работой на участке, чтобы в следующий раз таким же составом поработать на собственном. Хозяйка дома перебралась сюда несколько лет назад. В эту тусовку Татьяна попала случайно: она не интересовалась оживающими деревнями, цели у нее были совершенно другими.

— Это была история спонтанная. Я дом искала девять месяцев, у меня был десяток каких-то требований к жилью, к местности. Мы ездили, ничего не находилось, а тут знакомые через знакомых подкинули объявление во «ВКонтакте», — вспоминает минчанка. — Мы приехали в эту деревню, в Большое Запрудье, и все сразу стало понятно.

Я занималась конными походами, мне нужна была своя база где-то подальше от МКАД, чтобы были холмы, просторы, чтобы было что посмотреть с приезжающими.

В итоге я переехала сюда, перевезла лошадей и не потянула. Мне пришлось от этой идеи отказаться и решать, что делать дальше. Вариантов было два: возвращаться в Минск или оставаться жить здесь.

Я решила остаться, а потом также спонтанно в моей жизни появился муж. Он переехал ко мне и сразу сказал: «Я не против, чтобы ты не работала. Зачем куда-то ездить за три копейки, если тут всегда будет чем заняться». Он в IT работает, поэтому с деньгами проблем не возникает. К тому же мы сдаем в Минске квартиру и в город просто приезжаем раз в неделю-другую по делам.

Татьяна говорит, что, несмотря на очевидные плюсы, в новых деревнях хватает своих проблем. Поля, например, лежат до самых заборов, а их ежегодно обрабатывают химикатами, что сказывается на качестве воды. А еще здесь нет большого леса и озер.

— Власти все время говорят о возрождении деревень, с 1990-х еще. Но оно как-то не так делается. То людей в агрогородки свозили, после чего другие деревни умирали, то закрывалось все, — говорит девушка. — По мне, надо просто не мешать и заниматься решением конкретных проблем — это лучшее, что можно сделать.

Например, программа с продажей домов за бесценок работает не так хорошо, как должна. С этим куча волокиты, чиновники на местах не хотят за это браться, потому что у них куча другой работы. Мы и сами с этим столкнулись: пришли с просьбой, а на нас глянули с огорчением и стали просить купить дом как-то еще, потому что им надо другими делами заниматься.

Но это все общие вопросы, а я лично не жалею. Правда, раньше в моей жизни происходили какие-то феерические приключения, а сейчас я вот помидоры посадила. И все.

Принимал роды у жены, создал маленький бизнес

Дом Ильи обшит деревянной чешуей — мужчина нашел бюджетный способ облицовки фасада. У него вообще много чего сделано из дерева — этим он зарабатывает на жизнь.

Эта семья тоже живет в Лоске. У них небольшой дом, лужайка, купольная теплица, пермакультурные грядки, мастерская — ребята уже успели неплохо обжиться.

До переезда сюда Илья жил в Питере. Лет пять назад он попал на трансовый фестиваль, который проходил в какой-то глуши, и случайно услышал из шатра белорусскую музыку. Вошел внутрь, а внутри, в кругу девушек, сидел Верасень — еще один герой наших статей. Парни познакомились и на какое-то время забыли друг о друге. Потом Илья решил приехать в эти края и влюбился в это необычное поселение.

— Нас интересовали в меру фриковые люди, те, что про вегетарианство, экологичность, этичность и так далее. Но таких оказалось не очень много: большинство живет на хуторах, а в поселениях в основном анастасиевцы, что нам не интересно.

И вот мы приезжаем сюда, нам помогают найти дом, и мы переселяемся. Жена уже с огромным животом (ей вот-вот рожать), мы, как в комедии, красим стены вместе, а потом я принимаю у нее роды прямо дома — молодые были, дикие, ничего не боялись. Это уже второго с акушеркой рожали, перестраховывались, — рассказывает Илья.

В мастерской он создает предметы интерьера из дерева. Несколько экземпляров нам удалось увидеть, стоят такие по $250—300. Илья говорит, что больших денег его бизнес не приносит — под заказ мастер делать перестал, не интересно, а для покупки дорогих декорных вещей в салонах сейчас не лучшее время.

Древесину парень заготавливает самостоятельно, для изделий выбирает только мешающие или упавшие деревья, чтобы не наносить вред природе.

— В деревне у меня небольшие затраты и жена хорошая: не требует много, понимает, что я реализовываюсь. А еще я подавался на гранты американского посольства, сейчас ждем результатов на польское финансирование.

На самом деле, нам всем тут хорошо. Я всегда знал, что детей буду растить в деревне, изначально такая установка у меня была. А позже выяснилось, что у жены призвание детей воспитывать. Мы и других деревенских будем учить, — добавляет Илья.

Сколько всего таких семей на шесть деревень, посчитать сложно: у кого-то нет прописки, кто-то живет на два дома, кто-то приезжает, кто-то разочаровывается и возвращается в город. Местные говорят, что проблем хватает: например, инфраструктуры здесь вообще никакой. Но в деревнях уже появились свои активисты, которые организовывают движуху, стараются решать проблемы и держать связь с сельсоветом. Может, однажды продавят и покажут нам еще один классный пример того, как можно.