Дети хотят Правды, а ложь их сильно травмирует!

Мне пять лет. Меня ведут в стоматологию с кариесом. Доктор заглядывает мне в рот и говорит:

– Какой ужас! Червяки в зубе! Черные, с красными ногами и зелеными головами! Ну-ка, давай их отсюда выгоним!

Сказать, что мне поплохело – ничего не сказать. Червяки. Во рту. В моем рту червяки. Это тот детский страх, который до сих пор остался во мне паникой при ощущении любого дискомфорта в ротовой полости. Банальный фарингит вызывает у меня депрессию, при том что боль я переношу терпеливо. Но психологически – я мучаюсь.

Мне шесть лет. Меня ведут на похороны к бабушке моего двоюродного брата. Мне говорят, что бабушка Маша теперь на небе, но вот я вижу, что ее закапывают в землю в ящике, вот же она, и я понимаю, что взрослые ни черта не смыслят в устройстве мира и врут там, где очевидно.

Мне семь. Мне говорят, что паучков в доме нельзя убивать, потому что паучок –хозяин и все вот это вот, но я падаю в обморок от одного вида приближающегося паучка, и еще я знаю, что хозяин вроде бы дедушка, и еще я думаю, что почему-то на меня, родную внучку, плевать, а на незнакомого паучка – нет. Зачем вы меня родили, думаю я, завели бы себе еще одного паучка?

И так далее.

И все это – ложь. В зубе нет червяков, малыш, там микробы, они разрушают зубик, он становится черным и болит, нет, микробов не видно, видно только, что они натворили.

Бабушка Маша теперь в земле, она уже никогда не будет ходить, разговаривать, что-то делать, но так происходит всегда, и с людьми, и с деревьями, и теперь бабушка Маша просто станет частью этой земли, а значит, новой частью мира.

Убивать просто так нельзя никого, разве что чтобы съесть или чтобы тебя не съели, но малыш, не бойся, я с тобой, не плачь, вот и нет паучка, смотри, его нет, он на тебя не заползет.

Я запрещаю врать моим детям.

Я запрещаю говорить "а вон, смотри, козочка в кустах идет", если бабушка не знает, как успокоить капризную двухлетку, а искать аргументы ей лень, и она хочет переключить внимание, потому что козочки там нет и не было никогда, и ребенок рыдает от обмана (ага, да, "ой, убежала козочка").

Я запрещаю врать им, что если поесть мороженого, то заболит живот, потому что дело не в животе, а в том, что на обед суп, а уж потом – мороженое. Я запрещаю врать им, что в магазине не продаются роботы, потому что они там продаются, но пока мы не можем его купить, однако я могу дать тебе еще монетку в копилку, и скоро ты сможешь купить себе робота сам.

И знаете что? Детей устраивает правда.

Детей устраивает правда о том, что не погода плохая, а мама устала и не готова сейчас выходить на улицу. Правда о том, что рыбка умерла, но мы купим новую рыбку, а по этой давай с тобой погрустим вдоволь, но будем помнить, что так устроен мир. Правда о том, что будет больно, но надо потерпеть, потому что если не потерпеть, то потом станет намного больнее, и я разрешаю тебе плакать и ругаться – главное, дать доктору сделать все, что нужно.

Она им подходит. Если это чистая правда, пусть даже неудобная и неприятная для взрослых. Потому что рано или поздно ребенок узнает истину сам, он обязательно вспомнит, что взрослые подавали ему совершенно иную информацию. И решит, что верить этим взрослым нельзя.

Оно нам надо?

Дарья Ивановская