Хотелось уйти в осеннюю депрессию, но не отпустил сын

Артём принёс мне Маршака, старое издание из библиотеки моих родителей, из моего детства. Мы читали, и на одной из страниц обнаружили каляки-маляки красным карандашом. 

— Кто это сделал? — воскликнул Артём. 

— Это я сделал, — вздохнул я, — когда был маленьким. 

Артём проникновенно посмотрел мне в глаза и сказал: 

— Никогда больше так не делай. 

Хотелось уйти в осеннюю депрессию, но не отпустила жена. Наверняка сама не поняла, как. Просто прошла мимо, шепча шелками и туманами, в домашнем, так что я подумал ого, какая у меня жена, и улыбнулся. 

Хотелось уйти в осеннюю депрессию, но не отпустил кот. Я пошёл в ванную помыть руки, а он лежит в раковине, аморфная мидия в керамической створке. Казалось бы, неудобство, а вот на тебе. 

Хотелось уйти в осеннюю депрессию, но не отпустил дождь. Да и не дождь вовсе, а то самое моросящее недоразумение, которое обычно в депрессию приглашает. Но этот конкретный дождь (а к любому дождю хорошо бы относиться как к этому конкретному) заговаривался на подоконнике с интонацией Боярского: все пройдёт, так устроен свет. 

Хотелось уйти в осеннюю депрессию, но не отпустила книжка. Давно заброшенная, заложенная посередине, а тут вдруг пошла. Как тот дождь, непринуждённо и самотёком. 

Депрессия ждала за порогом, посыпая голову листьями, что пеплом, и не могла дождаться. 

Просто я подошёл к депрессии во всеоружии — в сыновьях, жёнах, котах, дождях и книгах. Что-то одно из этого уже атомная бомба, а все вместе так и вовсе Звезда Смерти. В хорошем смысле. 

 Олег Батлук