Михаил Щетинин: «Все только начинается…»

В конце 1970-гг. в Белгородской области, в поселке Ясные Зори, появилась уникальная, первая в Советском Союзе школа комплексного обучения, руководителем которой стал тогда еще никому не известный учитель музыки Михаил Петрович Щетинин. Школа росла, о необычности нового учебного заведения ширились слухи, и вскоре, после интервью Щетинина в "Комсомольской правде", на "странную" школу обратили самое пристальное внимание в Москве. Неопределенные поначалу отзывы из министерства образования СССР вскоре стали резко негативными. Откровенная статья Щетинина в журнале "Новый мир" подлила масла в огонь: последовали вызовы в ЦК КПСС и "проработка" по всем партийным инстанциям. Школа была закрыта, набор готовящейся к изданию книги М.Щетинина рассыпан.

Прошло несколько лет, и вот в селе Зыбково Кировоградской области Украинской ССР вновь открылась необычная школа интернатного типа, о которой вновь заговорили и и повсеместно: на родине Сухомлинского появился талантливый педагог, практически в одиночку проводящий в жизнь свои более чем неординарные замыслы - Михаил Щетинин. Однако школу в селе Зыбково ждала такая же участь, что и школу в Ясных Зорях: последовал разгром.
В 1988 году необычных гостей приняла станица Азовская Краснодарского края: в местную школу вместе со своими единомышленниками приехал директор Михаил Петрович Щетинин. Необычность взаимоотношений между учениками и учителями, ни с чем не сравнимая организация учебного процесса, свобода самовыражения учеников, казавшаяся бесцеремонностью многим из тех, кто "учил уже не первый год и кое-что знает", необъяснимая притягательность нового директора, а главное - дух единения и творчества, ускользающий от всякой классификации, а потому вызывающий неподдельную тревогу в ситуациях отчужденности и невостребованности всех имеющихся, но ставших бесполезными педагогических шаблонов у ряда учителей - все это и определило основную причину конфликта в педагогическом коллективе Азовской школы. Вскоре коллектив разделился: М.Щетинин, часть учителей и учеников переехали в Золотую Долину под Геленджиком. В их распоряжение была предоставлена армейская казарма, которую предстояло превратить в помещение, где можно если не жить, то хотя бы учиться...

Таким было начало Русской родовой школы-лицея, возглавляемой сегодня уже академиком РАО Михаилом Щетининым. Школы, единственной в своем роде на всю страну: учебного заведения нового типа, принимающего детей из самых разных уголков России, из стран СНГ и существующего на балансе государственного бюджета в ранге долгосрочной экспериментальной площадки министерства общего и профессионального образования РФ с целью выработать практические решения по внедрению комплексной программы общероссийского образования на первую четверть ХХI века.

Надо сказать, что для российской общественности тема возрождения национальной школы, в общем-то, отнюдь не нова. Дискуссии по этому вопросу особенно оживленно проходили в начале 90-х гг. Так, в декабре 1993 года в Москве по инициативе Всемирного Русского Собора, при деятельном участии Московской патриархии была проведена Всероссийская конференция по насущным вопросам русской национальной школу. Именно на ней, по существу впервые, и было заявлено о том, что у России сегодня "есть только одна надежда - это русская национальная школа". В ходе конференции был продемонстрирован и обсуждался едва ли не единственный тогда опыт организации русской школы на базе одной из передовых московских школ - № 141, директор которой Л.Н.Погодина поделилась в ходе конференции рядом существенных педагогических наработок и коснулась общих вопросов управления.

Однако решения, принятые конференцией по русской школе в 1993 году, при всей их глобальности и масштабности, в дальнейшем, по общей части, так и остались на уровне дискуссий и теорий. По существу, медленно сошла на нет и организация национальной русской школы в Москве: ее идея при широкой огласке средствами массовой информации незамедлительно политизировалась и исказилась на общем фоне общей чрезмерной политизации общественной жизни в стране.

Русская родовая школа, Центр непрерывного образования академика Щетинина, напротив, малоизвестная в России. Парадоксально: о ней почти никто не слышал даже на Черноморском побережье, однако со всей страны, из ближнего зарубежья в ее адрес идут сотни писем с единственной пометкой "Геленджик, Щетинину". Русскую школу не первый год курирует непосредственно Минобразование, ежегодно она принимает самых разных гостей, в том числе из-за рубежа, с ней тесно сотрудничает Международный центр им.Рерихов, неправительственная организация при ООН, член правления которой заслуженная артистка России Н.С.Бондарчук в свое время значительно способствовала тому, чтобы о школе Щетинина, о ее концепции узнали как можно больше людей а России, так и вне ее. И небезуспешно: за все эти годы множество людей самых разных профессий - педагоги, бизнесмены, журналисты, просто энтузиасты - побывали в щетининской школе, познакомились с ее жизнью и опытом работы в ней. Для всех, кто пожелает, двери школы открыты, хотя мест в ней зачастую просто не хватает: на множество гостей их всего 350 для детей и взрослых.

Сентябрь 1999 года. Приехав в Геленджик поздним вечером, я понял, что в Золотую долину попаду только глубокой ночью. Случайный попутчик на автовокзале, коротая время до прибытия сочинского автобуса, за разговором спросил напрямую: "Что, к щетинининцам едете?" И, получив утвердительный ответ, сразу превратился в доброго знакомого: "Ну, так и ничего, что ночью. Там казаки, они пристроят, переночуете".

"А вообще, попадете как раз на сбор персиков, да и виноград уже поспел, - продолжал он разговор в ночном автобусе, поднимающемуся по серпантину к Михайловскому перевалу. - У них там и сады свои, и хозяйство: козы, коровы, даже страусов разводят. А недавно баркасик получили, теперь за рыбой в море ходят, сами строят, сами чистят, мастерские у них там художественные есть, да и много чего еще. Работящие, одно слово - артель, казаки!"

Мы подъехали к Пшаде. У самой дороги едва виднелись очертания древнего дольмена, свет фар превращал придорожные кусты в клубы застывшего дыма.
"В Архиповке церковь была заброшенная, - вновь заговорил мой попутчик, -только стены стояли, раньше спортмагазин в ней был. Так посмотрите, как она отстроена, с золотыми куполами - загляденье! Теперь свой батюшка есть. А строил кто? Все они же, казачки! Даром - а как сделали! А сами как живут? В термах расписных - и тоже сами строили.

В первом часу ночи я приехал в Золотую Долину, и уже по-приятельски распрощался с попутчиком. "Ты это, иди прямо к казакам, - сказал он напоследок, - казаки там школу охраняют, скажи, мол, издалека приехал, надо переночевать. А на церковь посмотри, как к морю поедешь. Еще искупаешься - бархатный сезон!"

Крупные южные звезды висели низко. Черные вершины окрестных гор были украшены алмазными ожерельями. "Здравствуйте!" - сказали мне несколько голосов из темноты, и трое широкоплечих парней как знакомому протянули руки - "Здравствуйте!"

Мы поговорили. Узнав, в чем дело, один из казаков взялся за мою сумку: "Проходите, располагайтесь. Мой друг, кстати, только вчера в Ростов к родителям уехал. Вот его кровать. Вещи я поставлю рядом. Утром подойдете к дневальному, объяснитесь. Спокойной ночи!"

В просторной комнате вдоль стен в два яруса стояли койки, едва уловимо пахло полевыми цветами, и было необыкновенно уютно. Высокий, как купол цирка шапито, потолок терялся в полумраке. Полки с книгами, чьи-то учебники и тетради, гитара у стены, в мягких бликах лампадки икона в углу... Все казалось удивительно знакомым, и на душе было по-домашнему спокойно и хорошо, словно в компании проверенных, настоящих друзей. Таким было первое впечатление.

Хочешь узнать сельские новости - зайди в местный магазин. Приятная женщина за прилавком.
-Добрый день! А чего у вас нет?
- А у нас все есть и цены ниже, чем в Геленджике!
- А что за терема с расписными куполами тут у вас, звездами расписаны?
- Известно что, школа. А вы знаете, кто их расписал? А строил кто? - вдруг со злостью заговорила продавщица. - Дети ведь строили - ведь детскими руками положено! Тут кругом солнце, море, на пляж бы, а они весь день, то в сады едут в самую жару яблоки собирать. Каторга одна это! И за учебниками не сидят, уж и не знаю, как и чему они там учатся-то...
- Со всей страны ведь, говорят, приезжают, - заметил я.
- Уж и не знаю там, откуда приезжают, а я своих детей в такую школу не отдам! Каторга детская это! Когда они отдыхают-то? Все с какой-то работой носятся!

О щетининской школе были и не такие отзывы. Тоталитарная секта - именно так она была названа одним из православных священников, чья статья, появившись в местной печати, немедленно легла на стол всем первым лицам Краснодарского края.

Обвинения в сектантстве, заметим сразу, звучали в адрес директора школы в Золотой Долине не однажды. У нас что непонятно, то неприемлемо. Однако из огромного множества всевозможных - и столичных и провинциальных - слухов о щетининской школе несколько ближе к истине могут быть разве что разговоры о необычайной коммуне времен, скажем, Макаренко. Но, так как сегодня в коммуну серьезно, в общем-то, никто не верит, определение "русская община, артель" думается удачнее всего подойдет для характеристики взаимоотношений в Русской родовой школе академика Щетинина. Это казачья станица, это казачий круг, это, наконец, одна большая семья духовно родственных людей.

- А полной ли будет такая оценка? - задал я вопрос Михаилу Петровичу при встрече .
- В общем, да, - ответил Щетинин улыбнувшись., - однако куда важнее понять, каковы истинные размеры этой семьи духовно родственных людей, как вы заметили.

Он сидел прямо передо мной и, казалось, что лучился той мягкой, завораживающей, удивительно мощной духовной силой, которая так поражала большинство его гостей, способных услышать сердцем. Человек, который почти буквально светился любовью, сердечным участием, бесхитростным и мудрым созерцательным покоем, он казался наделенным знаниями могучей и древней тайны, доступной, как в сказке, лишь чистым сердцам. Мне вспомнились слова людей, чьи впечатления от поездки к Щетинину остались ярки и неизгладимы на многие годы: "Да он - святой, и дети у него святые... Там и место необыкновенное: словно земля и дышит, и говорит. Просто чувствуешь это".

Из распахнутых окон кабинета видны выложенные камнем дворики, утопающие в цветах, над ними гудели пчелы. Два горбатых мостика через речушку-ручеек уводили в долину, где не прекращалось строительство, рослые, загорелые парни рубили новые дома терема, созданные, кстати, по проектам самих же учеников, девочки лет двенадцати делали кирпичную кладку. Чуть подальше на летней эстраде, где недавно шли занятия по танцам, сейчас работали инструктора рукопашного боя: кому-то лет пятнадцать, а кто-то в свои тридцать прошел уже не одну "горячую точку", Вообще, разные детские судьбы. К примеру, в школе учатся- то есть в новой семье живут и Лена Вяхирева (поверьте, никто и не вспоминает о том, что ее отец возглавляет Газпром), и самый обычный мальчик Миша, который в свое время с окончательным диагнозом был направлен в психиатрическую больницу, уже на пути к ней задержался в школе Щетинина и сейчас благополучно заканчивает аспирантуру университета. Ему, кстати, нет и двадцати...

Широкие сколотые камни - ими выложены некоторые стены теремов - детские руки расписали пейзажами тех мест, откуда приехали ученики: склоненные над рекою березы; тайга и утесы берегов сибирской реки; заснеженная равнина и сопки. Словно окошко в разные уголки Родины, окошки в детские души.
- Так вот, о семье родственных душ, вывел меня из задумчивости Щетинин, - это долгое чтение...

- Суть концепции нашей Русской родовой школы - бытие Родового человека, то есть извечное существование человека как частицы великого космоса, его духовное бытие как созидающее и творящее начало мироздания - бесконечное и безначальное. Осмыслена или нет сегодня нами эта непреложная истина - дело другое. Однако все мы живем в космосе, а жить в космосе - значит понимать и нести в себе его устройство, ясно знать законы его движения и развития, владеть способом существования в нем.

Космос беспределен, и невероятность масштабов его пространств, нескончаемость в вечности возможна лишь при условии существования в нем принципа гармонии, то есть взаимосогласованности общего развития всех форм и уровней жизни по единому замыслу, единому образу пути, по некой высшей константе, безусловно принятой всем сущим за непреложную. Космос - это значит все живое вокруг и полная взаимоинформированность всех его составляющих, каждого происходящего процесса, явления, творческого акта.

Гармония достигается принятием и осознанием смысла Единого каждым элементом, составляющим это единое, - только таким образом может быть достигнуто развитие, как гармоничной системы целого, так и каждой уникальной части этой системы. На этом принципе построено все мироздание, он лежит в основе существования и природы, и общества, он же есть условие быта и любого народа как единого целого, духовного целого. Принятый и осознанный нами смысл Единого, его образ, видимо, и есть то, что мы обнаруживаем в окружающем нас мире как свое, подобное себе. И чем чище сознание человека, тем глобальнее его поиск подобного себе, всего того, что роднит каждого из нас, соединяет со всеми, а всех нас соединяют, конечно, Любовь, Истина, а также - то знание о ней, которое мы открываем в себе прежде, чем получаем извне. Это глубинное знание мы называем верой, и она дает путь к приобретению новых знаний.

Осознание нами нашего подобия каждому и всему сущему, иными словами, осознание нашего Богоподобия делает возможным обретения особенного созвучия со всем окружающим, познание множества ритмов жизни для того, чтобы жить в унисон - в одной лаве, в одном течении - с ними. В конечном итоге это и есть способность жить в созвучии с природой, в гармонии с собой, в мягких, ровных отношениях с окружающими. Сонастрой со всем сущим - это есть главное условие для человека, для его созидательного творчества, для получения новых знаний.

Теперь другое. Человек более или менее осознано живет в природе и обществе - в космической реке жизни - научаясь созидать и избавляться от своей привычки разрушения. На это уходят века. Весь положительный опыт его на этом поприще, а также вся информация о постоянно текущих космических процессах незамедлительно уходят в своеобразную интеллектуальную и духовную "базу данных" человека, его некую матричную информационную структуру, сформированную тысячелетиями жизни человека и позволяющую ему - осознанно или нет - принимать разное по значимости участие в космических процессах каждое мгновение своей жизни.

Таким образом, человек не может представляться как существо, ограниченное жизнью одного поколения, тем более - несколькими годами или десятилетиями. Он - дитя вечности, и потому он - сам Род, носитель памяти Рода, состоящий внутри себя из бесконечного числа колен своего существования. Родочеловек возраста не имеет: память Рода, сосредоточенная в нас, отмеченная в таких понятиях, как совесть, искра Божья, дух, - поистине бесценное сокровище, которое раскрывается в нас неисчерпаемым могуществом знаний. При условии, конечно, нашего открытия его, опоры на него.

Принцип вневозрастности, существующий в нашей школе, и утверждает в ребенке родочеловека, открывая его громадный духовный потенциал, космизм знаний, сокрытый в родовой памяти. Кроме того, вневозрастной коллектив, а по сути - семья берет на себя задачу сотворения самой системы воспитания и образования, перераспределяя обязанности между своими членами в зависимости от качества и особенностей результата их труда, особенностей их характеров, но нив коем случае не по возрастным данным.

Школа родочеловека должна быть создана родочеловеком, а потому дети, как и взрослые, должны стать учителями - сотворцами такой школы. А взрослые, как дети, - учениками в их совместном сотрудничестве. Весь процесс обучения основывается на выстраивании доверительных отношений между людьми, между учениками и учителями, роли которых выпадают поочередно всем. А когда такие отношения выстроены, обучение происходит само собой - без мысли, что кто-то кого-то учит и кто-то чего-то не знает. Происходит встреча - явление основополагающее для нас - встреча между людьми владеющими подобными знаниями. От степени доверия друг другу, открытости отношений и происходит больший или меньший обмен информации - не только вербально, и и на уровне подсознания. В процессе такого общения и будут приобретаться новые знания, но, по сути, будет вспоминаться забытое.

В конечном итоге главной задачей такого творчества становиться передача приобретенных знаний другим - по возможности, быстрая и доступная. Ведь для нас важен и ценен сам человек, постигающий знание, а не наука как таковая. Любые науки, всякие научные законы, изучаемые человеком, должны выстраивать его отношения с окружающими людьми и миром вокруг. Лишь в этом случае любая школа будет соответствовать смыслу жизни учеников и оправдывать само свое существование. Человек как род не может вместиться в искусственный безликий познавательный процесс, организованный современной школой в расчете на существо одноколенное, маленькое и примитивное. Ребенок протестует и отвергает такой процесс, выступая как антипод социальной сфере, обществу, не способному понять безмерность детских устремлений и низводящих их до фиглярства.

Теперь о национальной школе. Залог будущего России - в нашем пристрастном отношении к нашей истории, непосредственном соединении с памятью предков. В этом и заключается принцип народности или родо-образности нашей школы: принцип воссоздания живого образа родочеловека, в данном случае - славянина, русского. Вообще образ ключевое слово в нашей концепции изучения истории, ведь образное мышление и есть, по сути, непосредственное вхождение в сферу великой русской культуры и духовности, постижение ее смысла. Историю России мы склонны рассматривать как историю рода. Но глубоко ошибочное мнение, что русский - это только национальность. Русь есть свет. И, по нашему мнению, всякий, несущий его в душе, есть от рода русского. Маленький человек должен осознать свою безмерность: язык, народная песня, танец, ремесла, боевое искусство, обычаи, традиции - все, что только составляет понятие народ, есть и будет первейшими условиями вхождения ребенка - родочеловека - в мир, освоенный родом, явленный, развернутый в нем и его же самого...

Вот только не надо злоупотреблять словами: национальный, народный, российский. Тем выхолащивается их суть, их глубокое значение. Вообще, мы немыслимо усложняем игрой ничего не значащих слов нашу жизнь и работу, к тому же редкие слова у нас согреты чувством. В общении с детьми очень быстро проявляется вся фальшь нашей речи с привнесенной безвкусицей сложных оборотов, которые как нам кажется делают нас умнее и значительнее. Частые ругательства в нашей речи якобы рекомендуют нас как много повидавших, "потертых жизнью" людей, однако на самом деле большинство из нас преисполнено откровенного страха. Вспомните, столь часто мы говорим: "Нет, не так, не может этого быть!" - и останавливаем движение нашей мысли, наших чувств. Ведь мир вокруг есть поток слова Божьего, то есть вечное движение, вечная жизнь. В древних речениях русских людей не было никаких сковывающих движение мысли выражений, присутствовала постоянная уверенность в правильности и согласованности их жизненного течения с предвечным космическим потоком. Было постоянное движение и обновление духа без всяких ограничений и иллюзорных жизненных тупиков, был постоянный поиск новых путей, вечное движение мысли. Неправильного просто не существовало - все приносило опыт. Поэтому наши предки были преисполнены поистине дивного в своей чистоте чувства благодарности жизни, самостоятельно и осознанно принимали участие в ее творчестве, сверяли ее с движением вечным, живя в одной лаве с окружающим миром. Их жизнь была размеренна, проста и мудра.

...А то, что вы называете национальной школой, думаю, появиться очень скоро. Скоро найдутся люди, готовые ее создать, ведь всякая школа начинается с человека, и он, в конечном итоге, сам себе и творец, и судья. Процесс этот, конечно, будет долгим, работы много: необходимо будет вспомнить опыт Макаренко, Шацкого, необходимо будет работать в провинции - оттуда ведь корни. Но главное - это научить людей ощущать свое родство. Были бы чисты сердца. Все только начинается...

Наш разговор длится часов пять. Щетинина, конечно, ждало множество дел: работа на стройке, хозяйственные вопросы, вновь прибывшие гости... Пожимая мне на прощанье руку, он улыбнулся: "И, конечно, - сказал он, - надо жить проще. То есть просто жить. Для многих это нелегко. Надо оглянуться вокруг: вокруг жизнь, и столько работы! А захотите - приезжайте снова, ждем. Вам, кстати, сколько лет? Двадцать пять? Ну вот, у истока стоите..."
...Он тоже стоял у истока. За плечами было полвека, двадцать лет он упорно создавал мечту - свою и сотен мальчишек и девчонок вокруг. Сказочный остров посреди враждебного океана? Во многом верно. "Океан", безусловно еще враждебный: на академика Щетинина, на его семью семью было совершено несколько покушений, в одном из низ погиб сын брата... Однако еще страшнее - окружающее непонимание и отчужденность; толщу людской приземленности пробить примером почти невозможно...

Или же лучше однажды самим увидеть сияние детских глаз, чистоту душ и пламенность юных сердец? Многие из 15-летних выпускников вузов, двадцатилетних аспирантов, учащихся щетининской школы - экономистов, педагогов, инженеров, архитекторов, других молодых ученых - совершенно серьезно и ответственно говорят о скором из участии в государственной, политической и экономической жизни России. И порою просто чудом в наши дни кажется их горячая и бескорыстная любовь к Родине.

Не забудем же, что говоря о национальной русской школе, мы прежде всего о каждом русском человеке, об осознании им своей духовной сопричастности с своему Отечеству, о его духовном возрождении, причем под этим подразумевается его конкретный нравственный выбор относительно своего будущего и будущих детей.

И в заключение будет уместно привести мнение одного из известных московских публицистов Ксении Мяло, прозвучавшее на конференции по вопросам русской национальной школы в 1993 году: "И вот стает вопрос: какую национальную школу мы школу мы хотим построить? Мы хотим национальную школу, которая обеспечит полноценное историческое бытие нации, каким всегда было историческое бытие русского народа, или мы хотим школу этнографическую, которая сохранит лишь внешний атрибут национального быта: лучины, вышивку крестиком, церковно-приходскую школу, некие внешние признаки православия, но в общем будет означать бытие народа в форме резервации? Я вас уверяю, что такую национальную школу нам охотно позволят создать, ведь такая национальная школа никому не угрожает. Значит, мы должны так ответить для себя на этот вопрос: мы хотим русскую национальную школу такую, которая позволит полноценное бытие народа, позволит ему ответить на все вызовы времени, которая будет качественной, современной, способной давать образование на уровне опережающих технологий. И которая, наконец, будет страстно связана с основной целью - спасение нации, сохранение ее истории."

...Мне вспоминаются слова академика Щетинина о своей школе: "Мы - корабль, и корабль пока военный. В нас стреляют... Вы хотите стать его пассажиром, но здесь все матросы. Готовы ли вы стать матросом одной команды?"