Возвращение деревни

Чтобы в этом деле преуспеть, за природой надо наблюдать. Как трава растёт, как речка в берега входит, как луга сохнут и наполняются травостоем. Начнёшь косить раньше — плохо, поздно — тоже. Многие тонкости нужно знать, которым ни в каких университетах не научишься.

Нашего хутора Забураевка нет на картах. Совсем недавно здесь были разруха и запустение, жители почти все разъехались. Стояли покорёженные куреня и хозпостройки, заборы вкривь и вкось. Вечерами — тишина, даже скотины не было. В общем, и Забураевка, и соседний хутор Яблочный, считай, помирали.

Мои отец и дед родом из казачьих мест. А я вернулся сюда, в дом предков по отцовской линии, через 20 лет жизни в городе, после трудного развода, нескольких лет скитаний и, что уж скрывать, дружбы с бутылкой. Здесь снова женился. Наташа — моя спасительница и хранительница, она вдохнула в меня новую жизнь.

Начал я строиться — организовал сад, огород, постепенно поднял новый дом. И бабушкам-соседкам помогал справлять кровлю, ремонтировать стены. Мы с Натальей завели хозяйство: коров, коз, овец. Наш регион по природным условиям — что-то вроде североамериканского Техаса. Климат тут засушливый и для производства зерна подходит слабо. А вот для мясного скотоводства — самое то. Корма есть и свои луговые, и посевные. Прирост мясной скотины очень высокий.

Возрождение этих мест начали с обустройства родника.

Родительский курень я тоже отремонтировал и открыл в нём музей казачьего быта. У меня там уже сотни вещей: деревянные прихваты, старинный рукомойник, примусы, иконки, самовары, ножи, утюги, деревянные детские санки. Всё это собирали по хуторам да по помойкам. Часто и моя Наталья — она почтальоном работает — приносила старинные вещи от бабушек. Они нам доверяют семейные реликвии, говорят: «Не пропадёт добро, музей — дело нужное». Гости часто повторяют: «Входишь в этот курень — и словно в детство погружаешься».

А хутор наш постепенно оживает. Так что приезжайте к нам.

Александр Березнёв