Все, что связано с экопоселениями в Украине - Трэнд!
История семьи с хутора Обырок, который стоял у истоков создания сети украинских экопоселений...
Владимиру и Ирен Койда по 33 года, у них двое детей: пятилетний Жора и двухлетний Гарик. Родители выросли в городе Хмельницкий и ещё в детстве сидели за одной партой в школе. На учёбу поехали в Киев и там активно занялись карьерой. Ирен работала менеджером проектов в студии Артемия Лебедева, а Владимир нашёл работу в администрации строительной компании. В какой-то момент пара решила вернуться в Хмельницкий, где у них родились дети, что сильно изменило их отношение к жизни в городе.
– Наше мировосприятие изменилось. Дети – это ежедневная, даже ежесекундная необходимость быть в тонусе и ощущать себя и детей. Наш старший ребёнок родился невероятно активным. С Жорой мы должны были каждый день гулять и давать возможность выхода его активной энергии. И каждый день, идя на прогулку мимо кривых тротуаров и собачьих куч, мне было трудно.
Наблюдая уродливость жилых кварталов в городах, будь то Киев или какой-нибудь Хмельницкий, я чувствовал что страдаю.
Трудно объяснить всему населению, что не нужно бросать бычки под ноги. И со временем ты начинаешь с этим мириться, но ломаешь себя. А какой смысл жить со страданием внутри? Мы же не Гамлеты, – делится своими переживаниями Владимир. А Ирен добавляет:
– Когда ребёнок входит в этот мир, его развитие напрямую зависит от того, что он видит в этом мире.
И если в городе для детей много препятствий и запретов (автомобили, открытые люки), то в деревне есть возможность создать детям богатую безопасную среду.
В городе приходится взаимодействовать с людьми, которые не уважают тебя, поэтому паркуются на тротуаре и бросают бычки под ноги. А то, как люди живут, отражается, на том, какие дома люди строят.
На семейном совете пара решила переезжать из Хмельницкого в деревню и ребята начали поиски места.
- Мы долго жили в Киеве, поэтому просто взяли карту и начертили вокруг столицы круг радиусом 200 км. Исключили загрязнённые радиацией места, сели в машину и отправились искать своё место, – рассказывает Владимир.
Одним из таких пунктов был Обырок, в котором Ирен раньше была на фестивале. Место подходило по всем требованиям.
- Тут было всё, что мы искали: хорошая дорога, экология, община, лес, речка, мало людей, но при этом не совсем умирающая местность. Обырок славился своими ежегодными фестивалями, но мы не собирались переезжать в тусовочное Эльдорадо. Изначально мы были готовы переезжать и в более дикое место. Но сообщество и проработанность Обырка стали приятным бонусом.
Покупка земли затягивалась, и ребята решили отправиться на зиму в Юго-Восточную Азию.
- Решили, пока мы молоды, и в венах бурлит кровь, пока мы не закопались в грядки, нужно съездить в путешествие. И мы поехали: Таиланд, Малайзия, Индонезия. И за это время мы не просто ели манго, а начертили себе подробный план: в каком доме мы хотим жить, из каких материалов он будет, какими мы будем пользоваться технологиями и прочее. План был такой, что мы приезжаем, покупаем землю и начинаем стройку, а жить мы готовы были первое время даже в палатке или в бытовке.
По возвращении семья со всеми вещами поехала в Обырок покупать землю. А жить временно попросились в пустующем доме. И тут планы кардинально поменялись.
- Мы спросили у хозяйки, не хочет ли она продать дом, в который пустила нас временно пожить. Она согласилась. И мы решили не строить новый дом, а довести до ума старый. Таким образом, сохранить ресурсы: время, деньги, нервы. Из-за того, что на Обырке к этому времени было много дауншифтеров, дом стоил достаточно дорого по местным ценам – 2700$.
Сегодня семья живёт здесь уже год. Новый хозяин выровнял фундамент, покрыл стены и потолки глиной, провёл электричество, пробурил скважину и завёл в дом воду, поменял окна, построил санузел. Во дворе пришлось убрать 20 см грунта – одного битого стекла ребята вывезли 9 мешков.
Остров Обырок – это общее название для трёх близлежащих хуторов: Кациры, Прохоры и Короли. С 2007 года, когда сразу несколько домов на заброшенном хуторе купили Леонид Кантер и Диана Карпенко, количество новых жителей на Обырке росло. Но на сегодня в некогда большом поселении осталось совсем немного людей.
– Раньше на Обырке активно проводились фестивали, и многие люди в пылу фестивальной эйфории покупали здесь дома и думали, что и дальше будут жить с фестивальным настроением. А после покупки они начали понимать, что всё здесь выглядит немного по-другому.
Они поняли, что есть три дня фестиваля, а есть остальные 362 дня в году, которые включают в себя быт, деньги, медицину, образование, отношение с соседями, ломающиеся насосы.
Поэтому многие дома стоят пустыми.
– Постоянно зимуют 5 домов на все 3 хутора и большинство из них – аборигены.
Когда-то были золотые времена. Расцвет Обырка пришёлся на 2011-2014 года, когда здесь было много семей и детей.
А потом после Майдана и начала войны люди стали уезжать. Эти события очень изменили всё общество и каждого его члена.
Изменилось видение будущего, встряска привела людей в движение. Миграция – закономерная часть такого движения, – рассказывает Владимир
– Комьюнити нет, от слова совсем.
Люди живут забор в забор и не общаются никак, – сетует Ирен.
– Но на Обырке нас держит наше желание строить хуторскую жизнь своим способом – переизобрести село, для себя.
Ближайший магазин находится в селе Матеевка, что в 5 километрах от Обырка, школа ещё дальше – в Батурине, местном райцентре.
– С детьми планируем домашнее обучение. Старшему сейчас 5 лет, а это значит, что средняя школа для него начнётся через 5-6 лет. А до этого времени, думаю, что детям будет достаточно домашнего образования, – рассказывает Ирен. – Сейчас я активно включена в изучение альтернативного школьного образования, слежу за всем и анализирую. И прихожу к выводу, что если родители активно включены в обучение и есть условия, то вполне возможно дать детям достойное образование.
В этот момент через дом проносятся дети. Старший гонится за младшим, а младший прячётся у мамы. Пообнимав сына, Ирен отправляет детей играть на улицу.
Официально в деревне есть участковый врач, но в реальности его здесь не встретишь, рассказывают хуторяне. Поэтому ребята надеются только на себя. Если нужно медицинская помощь, едут в ближайший большой город – Конотоп. А если что-то серьёзное, вызывают из Киева частную скорую – это около 200 километров.
Своеобразные взаимоотношения сложились у дауншифтеров с местными жителями. Местные не до конца понимают, что происходит на хуторах, поэтому стараются не соваться. Но опасаются ребята совсем не соседей, а приезжих мародёров.
– В Украине есть люди, которые целенаправленно занимаются поиском добычи в сельской местности – так называемые гастролёры. Но мы повесили камеры, а в доме нет никаких ценностей, кроме ноутбука, – рассказывает Владимир.
Ирен утверждает, что всё, что связано с экопоселениями в Украине, – сейчас тренд.
– Люди переезжают из города на природу, но продолжают пользоваться благами цивилизации: транспортом, интернетом. Зато уходят от пластика, информационного шума, графика сурка. Я знаю о трёх больших экопоселениях в Карпатах, много их и в Черниговской области.
Молодая семья собирается заняться органическим земледелием. Уже есть проект биоорганической фермы. В следующем году планируется выйти на коммерческую основу. Появились планы на выращивание рыбы, но это пока на стадии идеи.
– Какое-то время у нас были куры, но мы поняли, что не так сильно любим свежие яйца, чтобы ухаживать за курами, – честно признаются Ирен и Владимир.
На будущее у семьи своеобразный взгляд.
– Мы чувствуем себя в ситуации множества вариантов. Может быть всё, что угодно. Может, кто-то приедет в поселение, а может, и нет. Мир сложный и нелинейный. Поэтому загадывать наперёд сейчас сложно.
145