Зелёная дыра «Катастрофа в Мексиканском заливе может заставить BP заняться зелёной экономикой всерьёз»

Скважину в Мексиканском заливе заткнули, главу компании сменили, ущерб вчерне оценили и признали подъёмным, чтобы избежать агрессивного поглощения, отношения с правительством США прошли нижнюю точку охлаждения и налаживаются, а отношения с Россией, кажется, не испортились — таковы итоги лета для компании BP, ещё месяц назад считавшейся половиной мира потенциальным покойником.

Разлитые воспоминания

Ещё года полтора компания BP и печально известная нефтяная платформа Deepwater Horizon будут упоминаться большинством СМИ, а значит, и потребителей, в одной строке, и эти полтора года новое руководство одной из крупнейших нефтегазовых компаний мира потратит, раз уж больше ничего не сделаешь, на зализывание ран и подготовку новой коммуникационной стратегии. В любом случае, если на глубине в пару километров в Мексиканском заливе теперь не случится чего-либо экстраординарного, летняя история злоключений BP должна стать эпизодом, о котором предстоит помнить лишь специалистам.

Авария на платформе Deepwater Horizon в Мексиканском заливе грозит стать самой масштабной экологической катастрофой в истории. Эксперты считают, что размер финансовых потерь может превысить последствия извержения вулкана в Исландии. Но экологические негативные последствия несравнимы.
Нефтяной Чернобыль

Пока разлив нефти из-за взрыва Deepwater Horizon считается крупнейшим разливом нефти на море в истории нефтедобычи — впрочем, исходя из верхней оценки объёма попавшей в море нефти, 1,18 млн тонн, что почти сравняло катастрофу с непревзойдённым мировым рекордом, которого никто не помнит — выбросу 1,2 млн тонн нефти в графстве Керн, Калифорния, который произошёл в 1910 году.

Нижняя же оценка объёмов нефти, попавшей в море, чуть более 400 тыс. тонн. Это практически столько же, сколько попало в тот же Мексиканский залив в 1979 году при взрыве платформы мексиканской госкомпании PEMEX в заливе Кампече, и даже объёмы загрязнения схожи — это несколько сот километров пляжей в США. Пляжи в Мексике никто толком не считал, а от международных крупных исков PEMEX была ограждена национальным суверенитетом Мексики. Однако если в 1979 году нефть практически никто не умел собирать, то в 2010 году BP удалось собрать почти четверть разлитого. Напомним, разливы нефти в январе 1991 года никто с поверхности Персидского залива не собирал вообще, а их было столько же, и, кажется, огромной катастрофы не случилось?

Да и кто их помнит, эти разливы? Крупнейшим из них в новейшей истории был, например, разлив нефти на месторождении Мингбулак в марте 1992 года — сгорело и вылилось около 285 тыс. тонн нефти. Что же касается танкеров c загрузкой в 100—200 тыс. тонн нефти, то они разбиваются куда как регулярнее, чем взрываются платформы — раз в пять лет, и это часто опаснее для окружающей среды, чем любая платформа, поскольку нефть сразу попадает на те самые пляжи, которые страдают от разливов первыми. В случае с Deepwater Horizon большая часть нефти просто легла на дно залива, как это случилось с 260 тыс. тонн нефти с иранской платформы «Новруз», в 1983 году расстрелянной иракским боевым вертолётом, как это сталось с тем же объёмом нефти в танкере ABT Summer, утонувшем в 1991 году в 900 км от берегов Анголы.

Браун. Джон Браун

С 1991 года, в котором крупные нефтяные разливы на море стали мировым бедствием, с ними уже неплохо научились бороться. Во всяком случае с очень большой вероятностью спецфонд в 20 млрд долларов, который BP создаёт для компенсации ущерба по будущим судам, связанным с событиями в Мексиканском заливе, не будет полностью израсходован. Сама компания рассматривает как предельную сумму компенсаций примерно в 30 млрд долларов, это невероятно много, но для компании такого размера это лишь от трети до четверти ожидаемой капитализации на конец 2010 года и 15—20% от капитализации 2008—2009 годов. Будет тяжело, но вряд ли компания развалится.

И всё бы ничего, если бы на месте BP в апреле 2010 года в Мексиканском заливе с крупнейшей, но совершенно не апокалиптической катастрофой боролась, например, Exxon или Shell.

Итогом взрыва Deepwater Horizon, когда уляжется ажиотаж вокруг пролитой нефти, может и, скорее всего, станет завершение дела Эдмунда Джона Филипа Брауна, барона Брауна из Мэдингли, более известного как экс-CEO BP Джон Браун. Сейчас этот человек консультирует правительство Великобритании как ведущий специалист по вопросам повышения эффективности бюджетных расходов, а с 1997-го по 2007 год BP под его руководством стала тем, чем она после катастрофы не может больше быть в нынешнем виде — «зелёной» нефтяной компанией.

Джон Браун, по образованию кембриджский физик, пришёл в нынешнюю BP в 1966 году. Тогда компания уже перестала называться Anglo-Iranian Oil Company (АIOC), уже переименовалась в British Petroleum и уже работала вовсю в США, но ещё была государственной. Приватизацию Маргарет Тэтчер, когда BP стала частной компанией, Браун пережил, уже будучи высокопоставленным финансистом в структурах компании в США и Великобритании. В 80-х годах, когда BP последовательно поглощала активы компаний — осколков бывшего Standart Oil в США и по всему миру, а также отбивалась от попыток купить её со стороны стабфонда Кувейта, Браун уже входил в десятку топ-менеджеров всей группы. В 1991 году он формально становится членом правления группы BP, в 1995 году возглавляет проект по покупке крупнейшего американского конкурента, Amoco. Наконец, в 1997 году Браун, с начала 90-х считавшийся претендентом № 1 на пост главы British Petroleum, становится в компании человеком № 1. Сама компания в этот момент за счёт ряда удачнейших поглощений становится членом «клуба больших», сообщества мировых нефтяных компаний наряду с Shell, ExxonMobil и Chevron.

Зелёная нефть

И тут начинается необычное. Уже в 1997 году Браун заявляет, что British Petroleum станет нефтяной компанией. С 2000 года petroleum, «нефть», в названии больше не звучит — бывшая AIOC теперь называется просто BP и меняет старый логотип на роскошный стилизованный зелёно-золотой подсолнух. BP под руководством Брауна начинает инвестировать в «зелёные» технологии, в солнечные батареи, в ресурсосберегающие инновационные проекты, в нетрадиционную энергетику. Браун вызывает бешеное недовольство коллег-нефтяников, когда в 2003 году первым из глав крупных компаний признаёт правомерность выводов учёных США и Великобритании о «глобальном потеплении» — до этого все такие компании солидарно инвестируют в исследования, демонстрирующие, что «потепления» нет, и вообще сомневаются в том, что всё это не манипуляция (большинство из них остаётся на этой позиции и сейчас).

Браун весьма смело распродаёт активы по всему миру, чтобы в 2003 году создать с российской Тюменской нефтяной компанией ТНК-ВР — в России, где ещё четыре года назад в нефтяном секторе происходил такой кавардак, что западные инвесторы спрашивали скорее не куда бы в российскую нефть выгоднее войти, а как бы из неё без огромных потерь выйти. Наконец, офис BP в Лондоне украшается экологичными цветочными инсталляциями, вместо ярко-жёлтого и травяно-зелёного «базовым» цветом BP в его штаб-квартире в лондонском Сент-Джеймсе становится возвышенно-экологичный бледно-зелёный, как осока на болоте. Сама же компания окончательно зарабатывает репутацию в глазах непросвещённой публики если не главного эколога на земле после Greenpeace, то во всяком случае компании, думающей об окружающей среде больше, чем все конкуренты, вместе взятые. Всё это — вместе с выдающимися качествами Брауна как финансиста-управленца, умеющего сокращать расходы так, как этого не может в Британии ни один скряга, без видимой потери качества. При этом компания, избравшая себе «зелёную» стезю, наращивала капитализацию даже быстрее, чем её более консервативные конкуренты.

Впрочем, сами экологи к первой половине 2000-х BP уже не любили: экономия на всех расходах сказывалась, да и не может быстро растущая нефтяная компания, какой бы «зелёной» она себя ни показывала, нравиться экологам в принципе. А в 2005 году экологи окончательно разлюбили BP после крупного взрыва на НПЗ в Техасе, вокруг которого BP отказалась генерировать экологическую истерику. Накапливал проблемы и Браун — хватало и экологических проблем (после крупной аварии трубопровода на Аляске BP пришлось свернуть там операции), и политических, и личных, — пресса постепенно собирала досье на гомосексуалиста Брауна, которое станет основой скандалов уже после его формальной отставки. В 2006 году становится очевидным, что Джон Браун постепенно покидает BP, которую он в нынешнем виде и создал, предполагалось, что это произойдёт в 2008 году, но потом выяснилось, что уходить придётся летом 2007-го.

Но оставлять компанию целиком Браун, разумеется, не собирался. У него было даже два потенциальных преемника на посту CEO BP. Первый — британец Энтони Хейворд, профессиональный геолог, личный помощник Брауна с 1991 года, специалист по новым крупным месторождениям. Второй — американец Роберт Дадли, с 2003 года работавший с русскими в качестве главы ТНК-ВР, финансист, съевший собаку на территориальной экспансии. Хейворда с лёгкой руки Брауна в компании называли Тони, а Дадли — Бобом. Впрочем, с русскими не заладилось у всех: Тони Хейворд уже в 2007 году пояснял, что слабым местом в корпоративной стратегии BP была чрезвычайная зависимость от России, а Боб Дадли в 2008 году настолько жёстко повёл себя в вопросах оперативного управления ТНК-ВР, что совокупные силы русских акционеров ТНК-ВР и правительства России втихую аннулировали ему визу, и он ушёл c 2009 года руководить глобальными операциями BP в Америке и Азии. Впрочем, это случилось уже после того, как Тони Хейворд стал преемником Брауна.

Напомним, всё это происходило на фоне мирового финансового кризиса и драматических скачков цен на нефть — Хейворд, всегда стремившийся именно к расширению географии работы BP, к присоединению новых активов, к открытию новых регионов, просто не успел изменить корпоративных приоритетов группы. Возможно, это произошло бы в 2010 году, если бы не Мексиканский залив.

На бизнес-экологичном распутье

У Хейворда оставались шансы сохранить своё место — по слухам, вся проблема геолога Тони сводилась к тому, что он не к месту и резко летом 2010 года прокомментировал ход текущих работ в районе катастрофы Deepwater Horizon вице-президенту США Джо Байдену, человеку крайне обидчивому. В итоге британца-геолога Хейворда с 1 октября 2010 года заменит американец-финансист Дадли. Именно ему, в течение 14 лет проработавшему в Москве (сначала в Amoco, потом в BP, а затем и в ТНК-ВР), пришлось в июне 2010 года срочно вылетать в Мексиканский залив — руководить работами BP по спасению экологии побережья США. Именно его действия на прошлой неделе похвалил президент Барак Обама, которого Хейворд довольно сильно раздражал. И именно ему предстоит что-то делать с «зелёной» стратегией, разработанной Джоном Брауном ещё в XX веке. Ему или его преемнику, которым теперь уже вряд ли станет кто-то из питомцев Брауна, которых британские СМИ называют не иначе как «сикофанты».

Блогосфера наполнена как трезвыми рассуждениями, так и откровенными призывами к общественности покаяться перед лицом надвигающегося 2012 года. Публика отчаянно пытается найти отголоски злого заговора глобалистов, их страшный и коварный план.

Избыточность чёрного золота

Неизвестно, есть ли у Боба Дадли собственные соображения о том, что делать с «экологическим» позиционированием, уже приросшим к BP, но очевидно, что они появятся. И это, скорее всего, и будет реально важным для всего мира итогом катастрофы в Мексиканском заливе.

С одной стороны, BP уже не может после всего происходящего настаивать с пеной у рта на своей приверженности «европейскому» варианту экологических ценностей, которая наблюдалась у компании последние 10 лет; неудивительно, ведь и при Брауне, и при Хейворде компания оставалась по преимуществу британской компанией, даром что вместе со словом petroleum в её названии в 2000 году стараниями Джона Брауна потерялось и british. Как бы ни обрусел Боб Дадли и как бы ни привык к Лондону как к residence place, движения в сторону США с его корпоративной и экологической культурой, отличной от европейской и большей прагматичностью, и меньшей догматичностью, и отсутствием характерной для всего ЕС ложной дихотомией «бизнес-экология», не избежать.

С другой стороны, как бы далеко от наследия Брауна ни отошла в ближайшие годы BP, поменять позиционирование она не может. Во-первых, крупные инвестиции в «околоэкологические» исследования и проекты уже сделаны: их не аннулируешь и не спишешь на убытки, на них нужно зарабатывать прямо сейчас, поскольку денег на Мексиканский залив нужно много, и тут пригодится талант финансиста Брауна.

Во-вторых, портфель таких проектов у BP действительно весьма перспективен. Наконец, с 2003 года в «глобальное потепление» верит всё больше компаний ТЭК — вне зависимости от того, есть оно или нет (научных оснований считать его реальностью мало, но кого это останавливает), «зелёная экономика» будет существовать, а мировые конкуренты BP — в неё инвестировать. BP просто придётся заниматься «экологическими» темами, и даже более агрессивно, чем три года назад, а, учитывая, что наработок по теме у компании достаточно много, BP имеет шанс действительно стать первой в мире нефтяной компанией транснационального уровня, которая окончательно избрала для себя «зелёную экономику» как один из основных рынков.

Shell может выбирать среди всего спектра подходов максимально щадящий окружающую среду, ExxonMobil — выбрать самый высокотехнологичный, Chevron — наиболее перспективный в плане мировой политики, CNPC — самый китайский, «Роснефть» — ну, все мы знаем. BP остаётся быть самой экологичной нефтяной компанией мира, поскольку как минимум деваться некуда, но оставлять всё, как есть, нельзя.

Наследие Брауна

На фоне этой необходимости бежать, чтобы хотя бы оставаться на месте, может появиться нечто интересное. Взрыв Deepwater Horizon может заставить BP ревизовать объёмное, но довольно пустое, хотя и гулкое, «экологическое» наследство Джона Брауна, чтобы вычленить из неё то, что действительно того стоит. Кроме того, в России (как бы не под руководством Хейворда) BP вряд ли будет иметь какую-то отличную от общекорпоративной стратегию: «зелёные» ценности в просеянном и очищенном виде должны будут стать основой identity BP и в бывшем СССР. Уже в 2000-х годах, отметим, BP в своих кавказских проектах (трубопроводы и добыча в Азербайджане и Грузии) воспринимала термин «окружающая среда» шире, чем обычно, включая в неё и социум, в котором она работает.

Ну а почему бы BP, и ранее бывшей весьма рисковой компанией, не рискнуть залезть в нарождающуюся «зелёную экономику» с головой? Ведь стратегических вариантов долгосрочного развития у неё осталось уже не так много: нефтяной мир вновь поделил сферы влияния, кризис и даже катастрофа в Мексиканском заливе границ не сдвинули, надо что-то делать.

А когда компания такого размера, как BP, начинает думать об экологии всерьёз, а не ради окупающейся капитализации моды, это заметно и во всём мире, а в России, где сконцентрировано более 25% мировой добычи BP, и того заметнее. Впрочем, возможно, это будет делать не BP, а кто-то ещё, если Дадли и Хейворду будет не до того. На мировом рынке ужасно не хватает мегакомпаний, способных всерьёз интересоваться будущим окружающей среды в регионах, где они работают. Возможно, если этот сектор рынка изменится, появится то, чего давно все ждут: первые компании, которые видят полем своей деятельности не столько сохранение окружающей среды, сколько её изменение/регенерацию для определённых целей. Это уже происходит в агробизнесе, в строительстве, в фармацевтике, так отчего бы этим явно инновационным сектором не заняться компаниям ТЭК?

Но это долгий разговор, который к BP пока не имеет никакого отношения: как-нибудь в другой раз и, надеюсь, с менее драматическим поводом.