Зепп Хольцер: вера и наука.

 

Завершённая деятельность – это сотворение, а всякое творение не зависимо от своего творца. Оно выношено и вскормлено любовью творца. Это относится и ко всему великому творению Бога и к нам – Его творениям. Это то, что академики и учёные не могут понять и во что они либо совсем не верят, либо напрочь отрицают чудеса Творца.

  Может быть у Зеппа Хольцера всё так великолепно и роскошно процветает потому, что он человек одинаково полон любви и к растениям, и к людям, а его растения растут со всё возрастающей радостью и во взаимном стремлении к превосходству. Теперь становится ясно: сама жизнь превзошла все науки. Причём не потому, что Зепп Хольцер делает то, что не научно – наоборот. Он наблюдает, экспериментирует и делает из этого выводы. Но только не в лаборатории, а в естественных природных условиях. Ему всегда приходится иметь в виду академических учёных этого мира, которые стремятся всё оспаривать и путаются в статистических измерениях и так называемом «воспроизводстве» (это когда что-то должно повторяться в точности и с неизменным постоянством, что в живой природе практически никогда не происходит, а в лаборатории происходит постоянно, а затем свою «мертвую» теорию они выдают как жизненное доказательство). Научность – это когда человек может сказать, откуда у него что-то, и как он пришёл к своим выводам и результатам. Поскольку Зепп Хольцер – один из величайших учёных нашего времени, он и то и другое воплощает в своих «жизненных книгах», а именно с примерами, и всё у него просто, совершенно и ясно, как день.



  Почти 6000 лет назад Адам и Ева, съев яблоко, утеряли рай. Теперь люди снова своими «пространствами любви» начинают воссоздавать рай. И один человек этого уже достиг - его рай расположен среди Альп, в Лунгау. На очень холодном островке Австрии становиться очень тепло, когда видишь всё это.
  Зепп Хольцер – крестьянин, человек «старой закалки», который понимает язык зверей и знает, что хочет и может природа со своими циклами в каждом конкретном месте. Слово «усиленно работать» здесь не подходит. Зепп Хольцер не «пашет». Обрабатывать землю, общаться с растениями и животными и со всей природой, чтобы собирать урожай, чтобы процветала жизнь, и произрастали продукты питания, т.е. быть крестьянином для него нечто совсем иное. Это значит, что в природе всё подчинено определённым законам… Урожай можно получать, не прикладывая больших усилий… Плоды сами падают на колени, а та работа, которая необходима, чтобы всё это так создать, чтобы был возможен такой райский уголок – это настоящая радость.
 
Вот живёт человек в Австрии, крестьянин в Лунгау, среди высоких и низких холмов. Он показывает своим соседям, властям и интересующейся общественности во всём мире, что природа – это и есть рай, и что совсем другое, альтернативное сельское хозяйство с минимальными затратами возможно. Он показывает истину: природа прекрасна, на земле продумано абсолютно всё – если мы природу, это творение, лишь поймём, и будем поступать сообразно её законам, а не против неё.
  Вишни, плодоносящие с мая по сентябрь в горной местности, где, как говорят, процветают только хвойные деревья. Зерновые в лесу? Редиска зимой? Киви на высоте 1500 метров над уровнем моря в одной из самых холодных местностях Австрии (среднегодовая температура -4,5° С)? Для Зеппа Хольцера это, в его альтернативном хозяйстве – каменистый склон – само собой разумеющийся рай. На 45 гектарах (в большинстве крутые горные склоны) он создал нечто, что все считают невозможным. Между тем его сад стал предъявленным проектом и известным во всём мире местом обучения в области пермакультуры. Пермакультура это значит: работать совместно с естественно растущими растениями и с циклами природы. Работать в единстве с экосистемой.
  Делать то, что природа в данной местности хочет и может и не пытаться навязывать ей свою волю, но работать с вниманием совместно с ней. Зепп Хольцер, между тем, является экспертом пермакультуры, смотрящим далеко вперёд, но тому, что он делает он даёт совершенно иное понимание. Он называет это дикой культурой. Дикие заросли и культурные растения – столетия это были для людей две вещи, которые исключали друг друга. Дикие заросли – это «джунгли», «глушь», «необжитость» всё то, что мы не можем упорядочить и подчинить, что для человека является опасным (ядовитые растения), и для него враждебно (хищные звери). Культурные же растения наоборот: порядок, искусство, но так же и неестественность – здания, улицы, аллеи и парки. Всё очаровательно выглядит, и не так опасно, как дикие заросли.
  Ещё сегодня говорят о «культивировании», когда речь идёт о превращении брошенных земель, части дикой природы в пашню или в посевные площади. Только, к сожалению, человек – раб этих культур. То, что не регулирует природа, должен регулировать и вкладывать свой труд сам человек. Из света Творца эта культура превратилась в холодный хаос. Жизненные гнёзда разорваны и изрезаны, жизненная энергия нигде не может течь в нужном направлении, и начинает природа сама помогать себе в этом дефиците. Всё начинает восстанавливаться и воспроизводиться. Так называемые сорняки на обработанной земле начинают выравнивать созданный дефицит, но приходит человек с отравой и уничтожает то, что призвано ему помочь. Человек борется сам с собой. Он борется за то, чтобы его собственное творение поддержать в противовес созданных Богом творений. Он борется и борется нескончаемо против самого себя. Речь идёт о саморазрушении.
  В поместье Зеппа Хольцера каждый своими глазами может увидеть что это возможно, собирать урожай, не утруждая себя непосильным трудом; это возможно, собирать урожай весь год; невозможное возможно, если мы смиренно, с пониманием и большой любовью обратимся к Творцу.
  Как это всё начиналось? Кто тот человек, который собирает урожай там, где у других неурожай, который делает то, что другие не хотят понять, который добился признания, несмотря на то, что власти постоянно выкладывали камни на его пути?
  Его путь. Когда Зепп Хольцер рассказывает о себе, он не говорит об ангелах и духовных помощниках, о чудо растениях и светлых силах; он не говорит о божественных переживаниях и мистических знаниях, а так же о том, как некоторые пытаются повлиять на него, указать, что делать. Наоборот, он рассказывает о тяжёлых днях детства на крестьянском дворе в послевоенное время, о голоде и холоде, о любящих, но строгих родителях, об абсолютно нормальных наказаниях и побоях, которые в те времена имели место и дома, и в школе; о приключениях в школьные годы. Уроки заканчивались после двух, путь в школу был очень долог. В заключении – о тяжёлой работе на родительском дворе. Зепп Хольцер – абсолютно нормальный крестьянский мальчик, разумеется с великолепным даром наблюдательности, любви и увлечённости ко всему растущему и живому, растения это или животные, и с неистощимым восторгом к практике, пробам и собственным экспериментам.
  Свои первые поиски растений он начал ещё когда не ходил в школу. Он сажал каштаны в цветочные горшки и ставил их на подоконнике в домашней кухне, позднее так же лиственницу, ель, ольху, вербу и смородину. Наблюдения за ростками и их ростом доставляли ему несказанную радость. В результате сеянцы превращались в рассаду, а маленькие веточки в кустики – но иногда даже для доброжелательной матери это было слишком. Когда его опыты начинали угрожать подоконнику, Зеппу пришла гениальная идея. Если некоторые соседи берут в аренду у его отца небольшие участки для личной обработки, он тоже может это сделать. Заплатив за аренду подаренным шиллингом, Зепп Хольцер обработал сой первый участок – «Beisswurmboanling» - экстремально крутой, каменистый, скудный и сухой участок на родной земле. Имя ему было – «Beissboanling» - Boanling называют каменистые, непригодные для обработки из-за множества змей земли, этих Beisswurm – кусачих червей – с удовольствием там поселявшихся, которых повсюду считали ядовитыми и опасными и убивали везде, где только можно. Зепп Хольцер не боялся змей, искусно, как терраски, перекапывал участки, величиной в два квадратных метра, закреплял их по периметру камнями и переселял туда растения из кухни. Так он собирал первые знания и наблюдал в этом микрокосмосе разностороннюю, изменяющуюся игру природы. Он изучал, как жизнь насекомых и червей способствовала росту растений, как камни могли создавать как тепло, так и влагу и как некоторые лесные ягоды становились крупнее, чем другие… Когда начиналась школа, в отличие от других деревенских и городских детей, в его руках, кроме лучшего средства обмена – бутерброда с ветчиной (в тяжёлые годы после войны голод был ещё в порядке вещей) – имелись дополнительные денежные средства, которые он мог раздобыть из самостоятельно и с любовью выращенных ягод. Начался настоящий обмен и купля растений, за которыми последовали даже платные экскурсии на его арендованный участок. Одноклассники не могли поверить в то, что рассказывал Зепп Хольцер о природе и хотели всё видеть своими глазами. По взаимообмену он раздобыл у одного своего друга живую рыбку, бесценную для него, о которой никто из родных не должен был знать. Он спрятал её от отца во дворе в корыте с водой и наблюдал за ней каждый день с большим увлечением. Но однажды отец выпустил воду из корыта, так как очень удивился, что лошадь не хочет больше из него пить.


Засаженный участок на «змеином месте» постоянно расширялся. Молодой Зепп заботился о том, чтобы он мог здесь спокойно заниматься хозяйством, сюда на склон он всё больше приносил камней, вместо того, чтобы их выносить. Однажды во время сенокоса у отца сломалась коса, ему стало не по себе от камней и Зепп получил волю на своём саду-участке и возможность делать то, чему его учила природа и его наблюдательность. Здесь Зепп Хольцер получил свои первые знания по пересадке молодых фруктовых деревьев, из которых вышла позднее необычная «шоковая методика Хольцера», по которой он безболезненно пересаживал ранней весной и летом деревца. Познания о собственных животных – ягнята, козы, пруд, наполненный рыбками - дополняли имеющиеся практические знания, которые он получал, как крестьянский ребёнок во время ежедневной работы на родительском дворе.
 
Это было начало, основа. Позднее Хольцер сотворил образец рыболовства, добился свидетельства на право охоты – и до сегодняшнего дня он увлечённый охотник – и после того, как он выбрал для себя сельское хозяйство, пошёл получать образование в сельскохозяйственную профессиональную школу. Там он пережил то, что до сих пор переживают молодые фермеры: логически обоснованными теориями и множеством расчетов молодым фермерам рассказывается, как полноценно взаимодействовать с промышленными методами и постоянно увеличивающимися машинами, рафинированными удобрениями и отравляющими веществами. Хольцер всё воспринимал в те времена, как и все и усвоил плохие знания по новым методикам. Теории из школы показали себя как ложь на практике, а учителя «новых методик» прятались с продавцами необходимых для этого удобрений, кредиторами товарищеских банков и теми, кто выдаёт субсидии – государственными служащими – под одной крышей, т.к. то, что так открыто пропагандировалось, могло существовать только спрятавшись «под крышей». В отличие от своих нерешительных, растерянных или просто несведущих соседей, Хольцер обосновал тем не менее свою противоположную теорию, когда долгосрочные последствия новых методик находятся в явном, очевидном и резком противоречии с успехами, достигнутыми в созвучии с природой. Он вновь начал внимательно наблюдать. Он создал для себя свой собственный образ и больше доверял тому, что он мог сам узнать во взаимосвязи с природой, чем мнениям и «знаниям» сельскохозяйственных функционеров и профессоров. Он не только менял собственные взгляды, но и помогал другим фермерам на их собственном пути, которые не знали, как избавиться от окружения и опеки функционеров и банков.
  И на своём участке, который к тому времени он получил от отца и теперь полностью обрабатывал, а также на прикупленных участках начал он свой путь с постоянно новыми идеями, не только экологически но и экономически шёл новыми путями. Пока другие узнавали о пользе и выгоде его идей и следовали им, Зепп Хольцер уже следовал новому плану. Человеческий стадный инстинкт всегда был чужд ему. Хольцер остаётся в постоянном движении, лёгкий, легко приспосабливающийся – как и сама природа. Не идёт одно, он делает другое, т.к время и местность содействуют (благоприятствуют) одному меньше, другому больше. Посев и урожай, инвестиции и доходы, работа и игра – те вещи которые для Зеппа Хольцера просты как в саду так и в хозяйстве и в остальной жизни. Если позволить сотворённому процветать в полную силу, не вмешиваться с мёртвыми теориями и неподвижными мнениями, а то и просто незнанием или нетерпением.
  Зепп Хольцер занимается не только сельским хозяйством. На своём участке он сделал во дворе «школу» для деревьев, сад с ароматическими травами, в озёрах разводит рыб, а также загородное место для экскурсий вместе с охотничьим раем в близлежащих лесах. Последнее могло войти в противоречие с любителями природы, но Зепп Хольцер не баловень природы, но практичный, привязанный к Родине и прежде всего аутентичный, настоящий человек, и он относится к охоте как крупный землевладелец и внимательный наблюдатель за природой. Это его метод - брать на себя ответственность за окружающие леса – сделать лучше самому, чем иметь перед носом неприятных противников.
  Противников было у Зеппа Хольцера в жизни много: соседи, служащие, функционеры из различных служб пытались различными путями наложить камней на его пути, просто потому, что Хольцер своими нетрадиционными решениями тех задач, которые ставили перед ним природа или экономическая ситуация, всегда удивлял или заставал врасплох своё окружение. Он познал, как чужеродны и даже враждебны были законы и ведомственные распоряжения как раз там, где они были призваны защищать природу и человека - прежде всего в области сельского и лесного хозяйства, а так же в рыбном промысле и в строительстве. Зепп Хольцер, который дружелюбно был назван своими друзьями и сторонниками «настоящий австрийский упрямец», является между тем не только экспертом в области пермакультуры, но и в отношениях со своими сторонниками. То, что он узнал о природе истинного и правильного, он никогда никому не позволит перевернуть и извратить – и в этом общественность на его стороне. Конкретные успехи его проектов в третьем мире, где он применял малые средства и простые методы показывают ощутимые результаты, например, в качестве питьевой воды, или в освоении истощенных, раскорчёванных площадей – всё это привлекло внимание телевидения во всём мире (одними из первых, ещё до того, как узнали о Зеппе Хольцере мы, были японцы).Между тем замеченный устроитель природы становится завсегдатаем на телешоу и собирает сотни тысяч зрителей своими знаниями и уровнем умения простого содействия с природой, которая позволяет заключить себя даже в бетонные ящики на балконах. И всё это не сводя счетов со старыми противниками и теми, кто устраивал препятствия – Зепп Хольцер демонстрирует это своими дружелюбными манерами – пощечин достаточно для каждого, кто думает скрыть страх своей некомпетентности за нападением на всё новое, а угрозу потери власти повернуть на борьбу против «строптивого подданного».
  Кое-что в творениях и жизненной истории Зеппа Хольцера напоминает другого знаменитого австрийца, исследователя природы, гения Виктора Шаубергера. Он пришёл к своим новаторским открытиям через свою невероятную сообразительность и точные наблюдения за природой. Его учителем был горный лес, природа сама. А его гениальные открытия о природе воды он сделал будучи практиком и «простым лесничим», что господам профессорам было как сучок в глазу.
  Девизом Виктора Шаубергера было: «понимать природу – копировать природу». Это можно 1:1 отнести и к Зеппу Хольцеру, который всей своей жизнью показывает нам, что значит позволить природе быть нашим учителем. Природа проста, ничем не осложнена; природа прекрасна; природа заботится обо всём и о каждом в истинной мудрости, природа ничего не оставляет без пользы, сотворяет всю жизнь, сотрудничает и выравнивает… Природа не создаёт борьбу и уничтожение, но творит и регулирует в идеальном виде там, где ограниченное человеческое понимание видит хаос и катастрофы, либо проблему «пожрать и быть съеденным». (Здесь необходимо обсудить проблему знаменитой теории эволюции Дарвина, которой нас пичкали по ложечке в школе и которая до сих пор определяет наше сознание и представляет официальный взгляд. Она ничто иное, как идеология. Как таковая, она ничего не говорит о природе, но очень много о переплетениях, если они раскрывали лишь только борьбу и «выживание сильнейших». Курьёз в том, что сам добрый старый Чарльз Дарвин не верил в свою теорию!)
  Пример из жизни Зеппа Хольцера, когда природа даёт лишь последовательно правильные ответы и никаких ошибок, это история с оленями.
  «На моём охотничьем участке в начале 90-х годов в хвойных монокультурах появились деревья с повреждённой корой. Общая сумма ущерба, согласно заключению эксперта, составила 13500 шиллингов (981 евро). Кроме этого ущерба, администрация округа официально предъявила мне план мероприятий по восстановлению культур. Я должен был восстановить 5000 хвойных деревьев, стоимость которых составляла 1,2 млн. шиллингов (87.209 евро). Вышеупомянутые культуры находились на том же экстремально крутом северном склоне.
  Эта ситуация заставила меня задуматься. Каким образом очищается лес? Я хотел найти причину происходящего. С этой целью я вновь и вновь проходил по лесам. Мне не совсем было ясно, почему лес так ведёт себя. И тогда случай пришёл мне на помощь. Однажды я уснул в лесу и увидел во сне, что я спиливаю повреждённые оленями стволы электрической пилой. После каждого дерева, которое я спиливал на крутом склоне, падал в моём сне худой олень вниз под откос. Когда я проснулся, сон не выходил у меня из головы.
  Я должен ещё раз подчеркнуть, что многие мои идеи возникли из снов. Многие мои проекты я выстраивал и внедрял, увидев их во сне. Теперь же я ничего быстро предпринять не мог, но, по своему обыкновению, попытался сон объяснить. Я размышлял о деревьях и о дичи, каким образом можно всё обосновать. Через такие систематические размышления ближе становится проблема и быстрее приходит решение.
  Я думал прежде всего о деревьях. Это чаще всего длинные, тонкие стволы с зелёными ветками у вершины. Земля на отвесном склоне такая сухая, что на ней не растут даже былинки. Сквозь густую крону не пробивается и лучик света до усыпанной иголочками земли. Мне стало ясно, что деревья чувствовали себя в этих местах не совсем хорошо; земля закислена и жизнь в ней очень сильно истощена. Сосна, между тем имеет поверхностные корни и в укреплении и защите земли мало чем может помочь. Затем хвойные культуры уязвимы ветрам и снежным лавинам, так как деревья, содержащиеся как куры-несушки, должны влачить жалкое существование. Итак, с соснами всё было ясно, они чувствовали себя здесь плохо.
  Теперь я стал размышлять о животных. Я представил себе: я – олень, который стоит здесь, в этом хвойном лесу, где не растут ни лиственные деревья, ни трава. Я окружён сухими ветками, так как зелёные ветки высоко на верхушке дерева, далеко от меня. Чувства усилились, как если бы я находился в темнице, окружённый решётками.
  Зверь следует характерному природному инстинкту, сам ищет в природе питание для себя, чтобы выжить. Звери не нуждаются во врачах, они сами ищут выход.
  Тот, кто находится в подобном монокультурном хвойном лесу, должен испугаться, выживет ли он. Этот страх посетил и попавших сюда лесных животных. Существующий в зверях природный инстинкт ведёт к действиям – зверь хочет восстановить своё жизненное пространство. Итак, он, олень, сдирает кору с деревьев. Тем самым деревья становятся сухими и ослабленными, затем обрушиваются и создают открытые пространства, где под лучами солнца может развиваться естественная вегетация. На мой взгляд, животные сдирают кору не из-за голода, но инстинктивно, так как эти монокультуры не являются подходящим жизненным пространством. То, что разрушил человек, а конкретно жизненное пространство для зверей, они хотят сами восстановить.
  Ободрав кору, тем самым они создали условия для восстановления в последствии дружелюбного жизненного пространства, в котором звери снова смогут принять участие в естественном природном кругообороте.
  Мой сон открыл мне смысл, значение того, что если мы, люди, будем создавать лишь хвойные пустыни, мы фактически обрекаем диких зверей на голод. Теперь мне стало ясно, почему в моём сне погибали худые олени. Чем должны питаться эти животные в хвойном лесу?
  Я убедился так же, что короед, долгоносик и хвойная оса по тому же принципу, что и дикие животные, причиняют «вред». А также снежные бури и ветер наносят территориальные повреждения. Моё убеждение - это природа пытается исправить наши ошибки, которые мы допускаем. Поэтому нам нужно бороться не с короедами, долгоносиками или дикими животными, а с чиновниками и «учителями», которые учат нас такой бессмыслице, как монокультура».
  Зепп Хольцер очень авторитетный человек. Он путешествует как эксперт пермакультуры в страны третьего мира, чтобы простыми средствами помочь беднейшим из бедных; во многих странах он проводит лекции и семинары, он любимый гость телешоу и заботливый, успешный предприниматель. Его участок превратился в место обучения и жизни на природе, сотни автобусов привозят ежегодно любопытных гостей, которые своими глазами хотят увидеть то, что их уши услышали, а разум воспринимает как чудо. Семья Хольцера уже давно интегрировала в сотворённое им: у сына и дочери свои мысли, знания и дальнейшие проекты, жена Вероника помогает и всегда рядом. А так как сотворяющим мыслям, если они созвучны с сотворением, не установлены границы, Зепп Хольцер тоже этих границ не имеет; его мысли с любовью распространились с его 45 гектаровна весь регион. Он хочет в Лунгау создать «страну любителей природы», из которой все получат выгоду, также и неблагосклонные соседи, упёртые чиновники и прежние враги в хозяйстве и политике. Главная мысль в создании «страны любителей природы» – это совместное проживание поколений. Зепп Хольцер пишет в связи с этим:
 
«Я вижу в современном обществе развитие, в котором дети едва ли изыскивают возможности жить вместе со старшим поколением. Поэтому я хотел бы создать модель, проект, в котором старые люди и дети могли бы вместе трудиться. Речь идёт о том, чтобы детей в игровой форме привлечь к старым рабочим технологиям и привести их снова к контакту с землёй».
  К основным идеям этого проекта относится и «страна детского творчества». Хольцер пишет дальше: «В детской стране» дети могут построить башню, играть на куче песка, строить дом из деревьев, создать живой ивовый дом, построить тоннель, выращивать овощи на маленьких грядочках, заложить фруктовые сады. Так же и животные и звери могут находиться с ними, чтобы молодые люди имели возможность с ними общаться. Таким образом дети смогут познать природу с позитивной стороны. В этом смысл сотворения – вписать познания в кругооборот природы. Я думаю, старшее поколение этот проект прочувствует и с удовольствием передаст свои знания, если будет иметь для этого возможность. Как интересно слушать и затем делать, я узнал в детстве («Слушай ушами и ртом» - часто говорила моя мама). Я сам много слушал и узнавал из разговоров взрослых. В «стране любителей природы» в построенных крестьянских домах или в других имеющихся помещениях осуществится полноценная жизнь. Такой вид домов для детей и старших мог бы заменить детские сады и дома престарелых, где жизнь и природа способствовали бы общению бабушек и дедушек с их внуками теоретически и на практике. Родители могут время от времени в удовольствие возделывать пермакультуры или заниматься своей работой. Они могут принимать участие в воспитании детей насколько они пожелают. Главная цель – как можно меньше изолировать поколения. Для детей важны переживания успеха как в земледелии, так и во взаимоотношениях с природой и со старшим поколением.
  Это была бы полноценная система, которая функционировала бы на практике. Люди, имеющие возможность вырасти в такой обстановке, стали бы самостоятельными, имели бы знания о природе, были бы довольны, т.к. ясно одно: мир начинается в собственной семье.
  А затем конкретно: «Для страны любителей природы» в Лунгау имеется много дополнительных возможностей. Люди, которые видят себя на земле, готовы охотно взять в аренду небольшие участки. Горожане могут в этом месте сами заложить маленький сад или испытать себя в содержании животных.
  Если этот дух однажды захватит детей, они увлекут и родителей. Необходимо лишь создать условия и мотивировать детей, т.к. было бы очень важно, чтобы дети воспитывали родителей, чтобы родители не воспитывали их неправильно.
 

Даже отдельные фруктовые деревья можно брать в аренду на короткий или более длительный срок. В таких децентрализованных садах и воспитательных островках могло бы жить новое содружество, маленькие группы связанных с природой людей могли бы обмениваться мыслями и развивать идею дальше. Начался бы так называемый эффект снежного кома».