Закат в 7 утра...

В семь утра Артем вбежал в нашу спальню с воплями «папа, папа, вставай скорей, посмотри, какой закат!»

Закат в семь утра — это было сильно, поэтому я, конечно, встал и пошёл. Солнце пылало, зацепившись за соседний дом. Такого рассвета в городе я не видел давно: в своей величественной надменной красоте он, и правда, больше напоминал закат.

— Это же волшебное солнце февраля, Артём! — нашёлся я, — бежим, нам надо успеть под его лучи.

Ежедневная проблема одевания ребёнка в сад, когда он исправно исполнял номер умирающего лебедя, не вовремя складывая крылья-рукава, была мгновенно решена: Артём собрался за минуту и даже кинулся собирать меня. Мы вышли из подъезда, рискуя прийти в группу раньше воспитательницы.

На улице творилось нечто невообразимое. Все вокруг полыхало тихим пламенем.

Голуби ходили противоестественно золотые и оттого невероятно важные. Они и раньше подозревали, что они жар-птицы. А теперь, когда доказательства налицо, никакая сила не могла их заставить уступать дорогу этим странным двуногим собакам, гавкающим в свои телефоны. Об одного голубя я споткнулся.

Старичок из дома напротив, вечно сложенный вчетверо, внезапно распрямился. Ещё бы: свет падал так, что на его плечах образовались золотые погоны, а вместе с бахромой ниток из его поношенного пальто — так и вовсе эполеты. Он спешил к своему верному коню — трамваю. Старичок поедет на нем юным гусаром в «Пятерочку», и эти жалкие мулы лэндкрузеров и икс шестых будут расступаться перед ним, чтобы не попасть под штраф за езду по трамвайным путям.

Даже соседка из квартиры этажом выше, которая улыбается один раз в год на Новый год, и этот праздник уже прошёл, вдруг растянула нижнюю часть лица, едва не свернув с непривычки челюсть.

А город то, город был так похож на лысеющего ловеласа: смывал со щёк пену сугробов, чистил щербатые дороги щетками поливальных машин и расчёсывал поперёк лысины редкие пряди травы. Весна в феврале — то ли ещё будет.

Я ждал, когда же Артем спросит, от чего солнце февраля волшебное и зачем нам стоять под его лучами. Но он почему-то все никак не спрашивал.