Как производство крем-меда спасло глухую деревню (+Фото)

Пять лет назад Гузель Санжапова вместе с папой запустили производство крем-меда в глухой деревне Малый Турыш. Сейчас о деревне знают далеко за ее пределами, в ней появились детская площадка и скважина питьевой воды. Теперь жители хотят построить клуб для работы и жизни. Гузель рассказала «Афише Daily», как делать бизнес и при этом помогать деревне.

В деревне Малый Турыш всего двадцать домов, нет своей больницы, школы, детского сада и даже продуктового магазина. В 2013 году отцу Гузель Санжаповой по наследству досталась пасека в деревне. Сам он не справлялся со всеми процессами, поэтому Гузель решила ему помочь и предложила запустить в деревне производство крем-меда — и привлечь для этого местных жителей.

Спустя пять лет крем-мед Сocco Bello, карамель и чай из деревни Малый Турыш продается на полках нескольких торговых сетей в Москве и по всей России, а годовой оборот бизнеса в 2017 составил 16,5 млн рублей. В деревне построили детскую площадку, беседку, скважину питьевой воды и наладили вывоз мусора. Теперь местные жители хотят, чтобы в деревне появилось полноценное общественное пространство для работы и жизни, где бабушки будут печь хлеб и принимать туристов, а подростки — осваивать новые профессии. Гузель Санжапова рассказала «Афише Daily» о своем бизнесе, желании построить клуб и том, как изменилась жизнь в деревне за эти пять лет.

Место, о котором все забыли

Деревня Малый Турыш находится в 200 км от Екатеринбурга. Почти все жители ездят на работу в соседний Большой Турыш, потому что в Малом нет работы. Раньше здесь был колхоз, который закрылся в конце восьмидесятых. Последнее, что он сделал полезного, — проложил дорогу в 1987 году. Тогда людям предлагали выбрать, что они хотят, чтобы появилось в деревне: водопровод или дорога. Люди выбрали дорогу, поэтому асфальт до сих пор лежит у каждого дома.

В деревне всего двадцать домов, нет своей больницы, школы, детского сада. В ней нет даже продуктового магазина: раз в неделю туда приезжает автолавка с продуктами, в которой жители покупают хлеб на неделю вперед. Чаще всего хлеб замораживают, чтобы не заплесневел, а потом размораживают и едят. Для нас — тех, кто живет в городе — это за гранью добра и зла, а в деревне это просто реальность.

Обычная практика для деревни — долговые книги, куда люди записывают покупки в долг. Когда деньги появляются, долг возвращают. Больше долговых книг в Малом Турыше нет. Люди стали зарабатывать.

Пасека, которая спасла деревню

Моему папе по наследству от дедушки досталась пасека в деревне Малый Турыш. Сам он не справлялся со всеми процессами, поэтому лишь небольшую часть меда удавалось продавать знакомым, но бизнесом это было назвать трудно. В 2013 году я решила ему помочь и предложила запустить производство крем-меда с ягодами.

В январе 2014 мы начали сбор средств на оборудование для пасеки. Вместо запланированных 150 тысяч собрали более 400. Летом того же года мы запустили еще один сбор — на строительство цеха. И все сложилось — из необходимых 500 тысяч мы собрали чуть больше 600. Уже через полгода работы одного цеха нам стало мало, и мы решили провести еще один краудфандинг, в котором собрали миллион рублей на строительство второго цеха.

Несмотря на всю нашу деятельность и желание помочь умирающей деревне, жители не сразу приняли эти изменения. Но были и те, кто поддерживали меня и папу с самого начала. У нас ведь есть большая проблема в России: когда ты начинаешь что‑то, тебе сто человек скажут, что ничего не получится, а пять — давай попробуем. Мы понимали, что это нормальный закономерный процесс, просто нужно было дать время.

Время понадобилось и на выстраивание диалога с представителями администрации района. Чтобы они поняли, что мы действительно собираемся развивать деревню и все делать для привлечения в регион денег и создания рабочих мест. Когда они поняли, что мы с ними заодно, все стало гораздо проще. Теперь каждый год мне передают какую‑нибудь грамоту или статуэтку, как главному благотворителю района.

Мне кажется, самое главное — представителям администрации нужно было понять, что я не сбегу завтра.

Сейчас на производстве работают одиннадцать человек. У нас фактически отсутствует вертикальный рост, к которому так привыкли в городе. У нас нет директора, папа значится им лишь номинально, в целом он такой же сотрудник, как и все. А решения в компании принимаем коллективно. Например, если нужно кого‑то нанять на работу, собираются все сотрудники и обсуждают, с кем им будет комфортно работать.

Еще есть сезонные работники, это те, кто собирают сырье — ягоды и травы. Они организовываются и вместе ездят на сборы, в прошлом году их было почти сто человек. И я даже немного боюсь, что в этому году их будет человек двести. Ведь когда тебе приносят ягодки, ты не можешь отказать, потому что завтра они прокиснут, а человек собирал. Соответственно, у нас каждое лето примерно в конце июня случается полный ахтунг, потому что мы не понимаем, сколько нужно денег, чтобы заплатить всем.

Проморолик для одной из кампаний по сбору средств. В нем рассказано об успехе первого краудфандинга, после которого построили первую детскую площадку и решились на производство карамели

Пять лет назад со мной в деревне все разговаривали только по-татарски. Я хоть и татарка, язык понимаю, но не говорю на нем. Сейчас я приезжаю как любимая внучка для всех. Произошло еще много разных изменений, хотя кажется, что прошло совсем немного времени. Я вижу, что люди планируют свое будущее в Малом Турыше. И это прекрасно.

Культурная жизнь, которой может позавидовать мегаполис

В 2016 году мы построили первую детскую площадку в Малом Турыше. На ее открытие пришли все жители деревни, и кажется, что именно тогда они впервые за тридцать лет собрались вместе. Тогда мы поняли, что в деревне нужна общественная площадка, где местные могли бы встречаться.

Летом 2017 года на средства от Президентского гранта мы привезли к нам в деревню международную команду волонтеров. С их помощью мы благоустроили центр деревни: построили красивую беседку, которая стала местом для встреч и общения. Кроме того, мы наладили питьевой источник чистой воды, ведь до этого в деревне был только старый колодец, из которого все пили воду.

Было интересно посмотреть на реакцию людей. Понадобилось некоторое время, чтобы объяснить, что волонтеры — это помощники, и что жители ничего не будут должны за их помощь. В итоге все прошло хорошо. В деревне никто не говорит по-английски, но при этом все друг друга понимали. Этой зимой жители уже сами спрашивали: «А волонтеры приедут летом?». Им понравилось, что в деревню приехали новые незнакомые люди и была настоящая тусовка.

Теперь к нам иногда приезжают туристы примерно часа на три, без ночевки. Мы проводим экскурсию по производству, пьем чай с шаньгами, которые печет бабушка из соседнего дома, потом идем на мастер-класс, где делаем ложечки с карамелью. Но чтобы это было экономически выгодно, нужно, чтобы туристы приезжали автобусом человек по пятьдесят. А для этого нужно пространство, которого нам не хватает. Мы ведь даже из своего производства уже выросли и планируем строить фабрику.

Пять лет назад люди вздыхали и собирались доживать, а осенью 2017 они мне сказали: «Гузель, нам бы клуб».

Я заметила, что у людей появилось желание проводить время вместе. Когда в больших городах люди после работы идут, например, на фитнес, у нас бабушки собираются вместе и толпой идут до соседней деревни и обратно, просто гуляют. И вот в ноябре 2017 года они объявили, что хотят, чтобы в Малом Турыше построили клуб. Сейчас мы запустили уже пятый краудфандинг, чтобы построить в деревне общественный центр для работы и жизни.

Проморолик для пятого краудфандинга о жизни деревни и производстве. На собранные средства построят клуб, где откроют пекарню, пространство для мастер-классов, туристический центр и библиотеку

А еще я поняла, что люди у нас работают не из‑за денег, а потому что чувствуют себя нужными. Раньше, когда приезжали волонтеры, туристы, пресса, кто угодно, бабушки стеснялись и прятали лица от камер. Сегодня они смело обо всем рассказывают и гордятся собой. Когда какой‑нибудь журнал печатает статью о нас, все этим очень гордятся. Они, конечно, мне никогда в этом не признаются, но я вижу, как бабушка читает эту статью — и у нее плечи расправляются. Этого я и хотела. Мало просто построить производство и дать людям работу. Мне хотелось создать такое производство, которое будет жить без меня, создавать внутри себя сообщество. И в какой‑то мере это уже получилось: они настолько привыкли быть вместе, что даже не хотят думать о том, что все могло быть иначе.

Деревня, в которой хочется жить

Общественный центр, на который мы собираем средства, станет частью инфраструктуры будущей фабрики. Ведь когда в деревне появится фабрика на тысячу квадратных метров, людей станет больше. И им нужно будет заниматься чем‑то еще кроме работы. Поэтому нет никаких сомнений, что клуб нужен, но строить его просто так — нерентабельно, его нужно содержать. Поэтому я начала думать, как центр сможет себя обеспечивать.

Хочется открыть в клубе маленькую пекарню, где бабушки каждый день будут печь свежий хлеб. У пекарни должен быть небольшой магазин, в который можно прийти за этим хлебом. Мы планируем провести там интернет и обязательно продолжим развивать туризм. Совсем скоро мы запустим свою линейку натуральной косметики и столярное производство под брендом «Малый Турыш». Со временем вся продукция будет выходить под этим брендом, раз все это сделано руками жителей деревни. Я также хочу создать возможность для профориентации подростков. Мне хочется показать им, что необязательно уезжать из деревни, деньги можно и дома зарабатывать, если делать качественный продукт.

Библиотеки в Малом Турыше нет, в соседнем — Большом Турыше — уже прочитана, а новые книги стоят дорого. В связи с этим в январе Гузель организовала сбор книг для подростков и взрослых. Собрали несколько паллетов с книгами

Иногда я собираю всех жителей, чтобы поговорить о будущем деревни и выслушать их. Они рассказывают мне свои самые смелые мечты, а я понимаю, что эта мечта делается в три шага. Например, недавно, 30 марта, в деревню приезжала компания «Инвитро», чтобы обследовать и взять анализы у всех жителей. Чтобы пройти такое обследование в деревне самостоятельно, нужно потратить много времени, сил и денег. Это был большой эксперимент в рамках одной маленькой деревни, который прошел успешно. Мне кажется, когда маленькие бизнесы и крупные компании начнут думать о благе людей, тогда мы будем жить совершенно в другой стране.

В деревне живет главная звезда, муза и душа проекта — Хамаира Фатыхова. Она самый старший человек в деревне, в этом году ей исполнится 86. Это моя бабушка, и мне повезло, что она у меня такая. И чем старше становлюсь, тем больше понимаю — что мы отдаем своим детям и внукам, то мы обратно и получаем. В детстве я много времени проводила с бабушкой, поэтому она — мой самый лучший друг.

Когда в 2013 году я предложила папе запустить всю эту историю с медом, попросила бабушку сняться в видео для продвижения проекта. А раз бабушка мой лучший друг, она ответила: «А давай снимем!». Теперь каждый раз, когда приезжают журналисты, бабушка дергает их за рукав и начинает сама обо всем рассказывать. И, конечно, как только все уезжают или заняты на производстве, ей не хватает общения, она начинает грустить. Однажды я приехала, а она в унынии. Я говорю: «Бабушка, у меня сегодня съемки намечаются, смотри, какие есть наряды — выбирай». Она тут же забыла, что у нее что‑то болело. Встала и сказала: «Пойдем».

Главный вопрос, который жители деревни мне всегда задают: «Гузель, да кому мы нафиг нужны?». А я им каждый раз отвечаю, что, во-первых, они нужны мне. А во-вторых, мир настолько большой — и доброты в нем много. Что кто‑то сильно за них переживает. Потому что у других людей, возможно, такие же пожилые родители, бабушки и дедушки живут в таких же деревнях.