Мастер, который делает древесину - Живой!
ИНТЕРВЬЮ ДЛЯ ЖУРНАЛА ССО
Творец из Тайника!
СЕРГЕЙ САРАНСКИЙ у нас сегодня в гостях. Создатель «Мастерской сказок». Дизайнер. Свое направление он называет «Живое дерево».
Телеканалы «Россия 24», «Россия 1» уже побывали у Мастера в гостях, а теперь и мы хотим поделиться с вами историей уникального человека.
И вместо пролога я бы хотела начать знакомство со слов самого Сергея: - Все мы идем в одном направлении: притираемся, срастаемся плавниками, идя по пути совершенствования, шлифования души на планете Земля. Это большой полигон, где невидимые нити сводят и разводят нас, создают препятствия, ставят задачи-тесты «пройдем или нет»? Чем бы мы не занимались, на всем лежит отпечаток и след нашей души - нашего космоса, который составлен из крупиц знаний, умений наших предков, нас самих и опыта, растворенного в окружающем нас мире!
Е. О.: - Сергей, начнем с начала? Начало – это детство. Все пути оттуда. Расскажите, пожалуйста, что в вашем детстве определило взрослые шаги?
Сергей: - Начал я свою школу жизни среди чистейших озер и замшелых гор седого Урала в семье талантливого инженера - папы Жени и ласковой, доброй, теплой мамы Павлины. С детства нам с сестренкой Светой прививалась любовь к природе, людям и труду! Ходили по лесам, делали заготовки на зиму, плавали на паруснике, сделанном отцовскими руками, ныряли под водой в маске и ластах, изучая подводный мир. А позже, когда взяли землю под сады в живописнейшем месте, средь гор и небольших чистых озер, получали навыки обработки земли, выращивания растений, строительство первого в жизни дома. Рисовал хорошо я уже с начальных классов школы. Толстая тетрадь была вся изрисована иллюстрациями к прочитанным книгам. В школьные годы ходил по лесам, собирал ветки, коряги и резал из них подсвечники. Отливал шарообразные свечи из цветного парафина, воска и дарил все это друзьям. На стройках при расчистке площадок от деревьев находил вывороченные сосновые корни, обрабатывал, подвешивал их на люстру. На новый год у семьи были летающие драконы со свечами, что заполняло комнату с елкой загадочными движущимися тенями! У нас было четыре комнаты, одна из которых была отведена под мастерскую. Папа сделал стол со станочками: токарным, шлифовальным, наждак, тиски, кучу бронзовых заготовок в ящиках. Когда он был на работе, я там творил: точил пушки, делал все подарки, шил на швейной машинке модные сумки, кепки, рубашки – все это в благодатной среде. После школы, чтобы не терять время до армии, я поступил учиться в училище на слесаря-сборщика, где получил знания, пригодившиеся в будущем - язык чертежа, подгонка деталей друг к другу, материаловедение. Оформлял залы и кабинеты заведения.
Е. О.: - Если отступить назад, в то время, выбрали бы вы снова профессию дизайнера?
Сергей: - Начну немного издалека. В армии я оформлял внутреннее и внешнее пространство. Приходилось нести двойную нагрузку, стоял по четыре часа на морозе на посту, а когда все отдыхали, я рисовал стенгазеты, боевые листки, всякие красивые безделушки для офицеров, оформил караулы, ленинскую комнату, клуб. Оформление Комнаты истории части заняло первое место по дивизии. И все эти годы, испытывая трудности, приходили мысли не заниматься рисованием! Но в конце службы стало понятно, что хочу заниматься именно этим, учиться этому профессионально! Комнату истории создавали с Денисом из другой роты. Он был родом из Кирова. Денис предложил поехать к нему поступать в художественное училище, пожить в это время у его мамы. Так я и сделал!
Е. О.: - Неслучайные случайности? Обычно в это время появляются какие-то значимые ориентиры в виде книг, людей, событий?
Сергей; - Время учебы в училище г. Кирова им. Рылова - золотое время, время накопления информации. Жадно изучал историю искусств, мировое наследие. Параллельно слушал в музыкальном отделе библиотеки разнообразную музыку. На скудную стипендию и деньги, посланные мамой, покупал пластинки и альбомы по искусству, ездил на практику в Питер, изучая наследие архитекторов, зодчих, покупал ведущие журналы по дизайну и архитектуре, изучал русское деревянное зодчество. В этот период на меня оказал сильное влияние каталонский архитектор Антонио Гауди, его точные формы, пластика, язык и законы построения! Позже я узнал испанского архитектора Сантьяго Калатраву с его воздушной, парящей архитектурой. Чувствовал недостаток знаний по архитектуре! Но в последний год учебы на Дне открытых дверей у ведущих скульпторов города познакомился с будущей женой! Пошли дети, да какие! Учиться дальше не выходило. Пришло время новых жизней, воспитания. Время строительства терема на неудобице – земле, возделывания сада, создания пруда, бани, беседки, бассейна, голубятни и так далее. В те тяжелые перестроечные времена что- то создавать было трудно. Купили старый дом, магазин-ангар на большаке. Перевезли на трех КАМАЗах. Использовали все! Даже два ящика гнутых гвоздей я потом, сидя у костра, разгибал и использовал в строительстве.
Е. О.: - А дом? Вы восстанавливали его сами?
Сергей: - Сруб был хороший, позапрошлого века. Он уже был, когда мы переехали. Люди в старые времена строить умели. Пока его разбирал – учился. Лес, из которого он состоял был смолистый, вечный. Окна, как и положено, из плах с замками. Стены в промежутках между окон держались косяками с помощью шипов-пазов. Все разбиралось словно конструктор. В детстве у меня был конструктор фабрики Можга. Я осваивал основы композирования пространств, играя в него, поэтому мне было легко, накидав нехитрые чертежи и пригласив одного помощника, собрать из всего этого материала новый дом. С новыми объемами, висячими верандами, стеклянной башней, гульбищем - обводными балкончиками, русской печкой на первом этаже и камином на втором. Дом был вживлен в природу. Собран, не повредив молодые елочки, росшие рядом. А когда в дом въехали, елки уже были большие, и баня оказалась в березовой рощице. Позади дома - черничник, плантация пней с опятами, а на другой части участка собирали грибы. Пойдешь, наберешь охапку и на сковородку. А через пруд горбатый мостик с горкой в воду, а в воде карасики плавают, и душица по бережку цветет! Там мне и открывались первые тайны природы. Один на один с неизвестностью. Учился всему по ходу.
Е. О.: - Наверное, Сергей, не все так просто? Что-то в нас закладывают родители, влияют гены – память родовая?
Сергей: - В этот период особенно на меня повлияли любовь и гены моих родителей. Папа имел альбомы по искусству. Эрмитаж, Русский музей. Эпоха Возрождения. Все это я любил смотреть и изучать. Повлияла наша природа богатейшая, в которой практически мы и жили.
Е. О.: - И все это привело к тому, чем вы сейчас и занимаетесь? Я видела ваши работы! Уникальная мебель! Красивая! Сказочная!
Сергей: - Весь жизненный путь вел к этому. Еще в школе послали меня в Москву. Как активиста. Там мы встречались с интересными людьми, ходили по музеям. Одним из них был музей Востока. Все было потрясающе, но зал Японии и Китая... Поистине китайский труд! Я увидел комплект мебели, огромный темный стол. Он был как зеркало! С бездонными глубинами. И группа кресел 15 века. Сделано из кореньев с узлами, наплывами и причудливыми изгибами… Это для меня до сих пор вершина мастерства!
Е. О.: - А потом появился свой стиль?
Сергей: - Параллельно обучению у природы шло обучение у учителей от искусства - тещи и тестя. На долгие годы мы стали одной семьей, соратниками. Преодолевали трудности 90-ых. Я им много помогал в их нелегком труде - создании скульптур. 80% в этой профессии - черновая работа: формование, отливка в гипсе, восковые модели, литье на заводе из бронзы, обработка, установка. Бессонные ночи. А работы порой превосходили рост человека в три раза. Вот так я оттачивал объемное видение вещей, чувствование пространства, воздействие на человека. Поэтому я свою мебель называю скульптурной. Подход такой же, как к скульптуре. Каждая работа рождается с названием, образом. Моя задача, я считаю, выявить нечто из заготовки, что сокрыто от глаз и то, что не видит никто в этой куче коряг, пней, бревен, порой даже дров, веток и стружки. Ничто не пропадает даром. Всему этому находится применение, второе рождение. И в другой ипостаси еще долго будут служить людям. Свое направление я называю «Живое дерево». Вместо красок использую формы, пластику дерева, его цвет, кору, мореность. Все! Вплоть до мха и лишая. Мною освоены многие техники и материалы. В работе с деревом есть элемент непредсказуемости, тайны. Порой дерево их раскрывает, берет восторг при очередном распиле или объединении многих плавных линий в какую-то новую форму, люстру, спинку, изголовье. Жизнь шла своим чередом. Дети выросли. Отношения с супругой исчерпались, мы развелись. В тот период был придуман и создан заречный парк, сотрудничал с фирмой по созданию крупномерных домов ручной рубки. В Москве были оформлены офисы, дома, павильоны, особняки. Было спроектировано несколько экоресторанов.
Е. О.: - Трудно, наверное, художнику оставаться и творить в одиночестве?
Сергей: - Появилась муза, свела судьба. Многие взгляды совпали. Нашли в курортной зоне нежилую деревеньку со странным названием Тайник.
Е. О.: - Я все ждала, когда вы произнесете это название! Название таинственное! Укрылись в Тайнике?
Сергей: - Тайник…Это из-за туманов, которые покрывают деревню, как мы себе позже это объяснили. Как только опускается холодная ночь, появляются туманы. Деревня очень живописная! С огромными тополями, вязами и липами. Пополам делится ручьем, который весной радостно журчит, неся живительную влагу! Вот по нему и туман течет как молоко, скрывая некую тайну, как одеялом…
Е. О.: – Здесь появилось какое-то другое видение жизни?
Сергей: - Появилась потребность создать свой мир для воплощения мыслей, идей, взглядов на мир. Стало понятно, что человек должен жить на земле, контактировать с живым, чувствовать каждый день, каждый миг! Чувствовать, как окружение откликается на твои потребности, как мы сами меняемся от взаимного проникновения. Приходит понимание и связь с предками. Понимание опыта, накопленного родом. Только на земле начинаешь понимать связь всего. Работы на земле много: хозяйство, скотина - все зависят друг от друга. Жизни на природе надо учиться. Когда-то это было естественно. Знания жития всасывались с молоком матери. Но связь прервалась. Нужно возвращаться к истокам.
Возделывая сады и изучая окрестности, находишь следы прошлых живших поколений. Найденная кузня у ручья, куча камней, полуистлевшие меха, вросший в березу обод от бочки… Впоследствии выяснилось, что кузнец, выковавший этот обод, и построил наш дом. Кругом ямы и кучи, квадратные плато с кирпичами от бывших бань. Загрузил старую карту и увидел, что по окрестностям было множество деревень вокруг. Вся земля обрабатывалась. За лесом ухаживали, берегли, потому что от него зависели. Он кормил, давал материал. Но коллективизация и укрупнение все свели на нет.
Е. О.: – А местные люди? Как вы с ним сближались?
Сергей: - С людьми, владельцами участков и домов пришлось непросто. Все видят отношения с соседями по-своему…Притирались, тратили нервы. Не со всем были согласны. Даже до милиции доходило. Но потом утряслось. Сейчас, когда документы исправлены, земля раскуплена, дома построены, свободного места нет, деревня возродилась.
Ева Овчинникова
Продолжение следует…
161