MOLDOVENII.MD

Сознание не может быть объяснено только химией мозга

Мы сможем объяснить эволюцию сознания, если разберемся не только в физике, но и в философии мозга.

Наука о сознании не оправдала ожиданий.

Летом 2023 года нейробиолог Кристоф Кох признал поражение в своем 25-летнем споре с философом Дэвидом Чалмерсом, проигранном пари о том, что наука о сознании к настоящему времени будет полностью завершена. В сентябре более 100 исследователей сознания подписали открытое письмо, в котором осудили одну из самых популярных теорий сознания – интегральную теорию информации – как псевдонаучную. Это, в свою очередь, вызвало бурную реакцию со стороны других исследователей в данной области. Несмотря на десятилетия исследований, консенсус по вопросу о сознании практически не достигнут, и несколько конкурирующих теорий все еще продолжают спорить.

Ваше сознание – это то, как вы понимаете что значит быть собой. Это ваши ощущения цвета, звука и запаха, боли, радости, возбуждения или усталости. Это то, что делает вас мыслящим, чувствующим существом, а не бесчувственным механизмом.

В моей новой книге под названием “Почему? Цель Вселенной” я с головой окунулся в изучение вопроса о том, почему так трудно добиться прогресса в изучении сознания. Основная трудность заключается в том, что сознание не поддается наблюдению. Вы не можете заглянуть в мозг человека и увидеть его чувства и переживания. Наука имеет дело с вещами, которые невозможно наблюдать, такими как фундаментальные частицы, квантовые волновые функции, возможно, даже другие вселенные. Но у сознания есть важное отличие: во всех перечисленных случаях мы теоретизируем о вещах, которые не можем наблюдать, чтобы объяснить то, что мы можем наблюдать.  В случае с сознанием уникальным является тот факт, что то, что мы пытаемся объяснить, никогда не будет доступно для наблюдения.

Как же тогда мы можем исследовать сознание? Хотя сознание нельзя наблюдать непосредственно, если вы имеете дело с другим человеком, вы можете спросить его, что он чувствует, или поискать внешние признаки сознания. А если при этом просканировать его мозг, то можно попытаться сопоставить активность мозга, которую можно наблюдать, с невидимым сознанием, которого не видно. Проблема в том, что интерпретировать такие данные можно по-разному. Это приводит к появлению совершенно разных теорий относительно того, где в мозге находится сознание. Хотите верьте, хотите нет, но дискуссии, которые ведутся сейчас в науке о сознании, очень напоминают споры, бушевавшие еще в XIX веке.

Возможно, есть путь вперед. Я утверждаю, что мы сможем объяснить эволюцию сознания только в том случае, если откажемся от редукционизма в отношении сознания. Большинство исследователей сознания придерживаются редукционистского взгляда на Вселенную, где главенствующую роль играет физика. Таким образом, если расположение частиц в нашем мозге и оставляет открытыми какие-то будущие возможности, то они регулируются не более чем случайностью, заложенной в квантовой механике.

В последнее время в этой редукционистской парадигме возникли некоторые проблемы. Нейробиолог Кевин Митчелл утверждает, что свободная воля сознательных организмов играет роль в определении того, что будет происходить в мозге, помимо того, что регулируется законами физики. А теория сборки химика Ли Кронина и физика Сары Уокер решительно отвергает сведение к уравнениям микроскопического уровня, утверждая, что в природе существует своего рода память, которая руководит построением сложных молекул.

Эволюция бросает один из самых мощных вызовов редукционистским подходам к сознанию. Естественный отбор заботится только о поведении, поскольку только поведение имеет значение для выживания. Однако быстрый прогресс в области искусственного интеллекта и робототехники показал, что чрезвычайно сложное поведение может существовать в системе, полностью лишенной сознательного опыта. Естественный отбор мог бы сконструировать механизмы выживания: сложных биологических роботов, способных отслеживать особенности окружающей среды и инициировать поведенческие реакции, необходимые для выживания, не имеющих при этом никакой внутренней жизни. Для любого адаптивного поведения, связанного с сознанием, может существовать бессознательный механизм, инициирующий такое же поведение. Учитывая все это, остается глубокой загадкой, почему вообще возникло сознание.

Вернее, эволюция сознания является глубокой загадкой в рамках редукционистской парадигмы, согласно которой поведение определяется на микроуровне, и поэтому не имеет значения, появляется ли сознание на более высоких уровнях. Но предположим, что возникновение биологического сознания приводит к появлению принципиально новых форм поведения, превосходящих те, которые может создать только физика. Возможно, организмы, обладающие сознательным восприятием окружающего мира и свободно реагирующие на него, ведут себя совсем иначе, чем простые механизмы. Следовательно, они выживают гораздо лучше. Исходя из этих предположений, мы можем понять, почему естественный отбор отдает предпочтение сознательным организмам.

Если сознание действительно не поддается редукции, это может произвести революцию в науке о сознании. По сути, это даст новый эмпирический маркер сознания. Если нейронные процессы, соответствующие сознанию, имеют новый причинный профиль, который невозможно предсказать – даже в принципе – на основе базовой химии и физики, то это будет равносильно гигантскому “ОНО ЕСТЬ!” в мозге, и оно не объясняется химией и физикой.

Разве мы уже не заметили бы, что в мозге происходят процессы, которые не сводятся к базовой химии и физике? Правда в том,что мы очень мало знаем о том, как работает мозг. Мы много знаем о базовой химии: как нейроны срабатывают, как передаются химические сигналы. И мы знаем достаточно много об основных функциях различных областей мозга. Но мы почти ничего не знаем о том, как эти масштабные функции реализуются на клеточном уровне. В какой-то степени абстрактное теоретизирование заменило детальное нейрофизиологическое исследование того, что на самом деле происходит в мозге.

Как философ, я не против абстрактного теоретизирования. Однако очень важно отличать научные вопросы сознания от философских. Научная задача состоит в том, чтобы выяснить, какие виды активности мозга соответствуют сознанию, и именно в этом нам помогут детальные нейрофизиологические исследования, позволяющие уловить маркер сознания. В конечном счете от теории сознания мы хотим получить объяснение того, почему активность мозга – в любой форме – коррелирует с сознанием в первую очередь. Поскольку сознание не является наблюдаемым феноменом, вопрос “почему” не может быть решен с помощью экспериментов. В своей книге я развиваю радикальную форму панпсихизма – точку зрения, согласно которой сознание восходит к фундаментальным строительным блокам реальности, – направленную на решение философских проблем сознания, а также на создание основы для прогресса ученых в решении научных вопросов.

Мы все еще на начальной стадии в решении проблемы сознания. Это требует работы по многим направлениям, использования различных областей знаний. Мы должны позволить философам заниматься философией, а ученым – изучать мозг. Каждый из них предлагает решение своего кусочка головоломки. Это движение науки и философии, которое, в конечном счете, позволит разгадать тайну сознания.