Демографическая война

Введение
В течение последних тридцати лет в США и других странах было опубликовано множество работ, посвящённых анализу этнодемографических процессов в нашей стране и возможных последствий их развития для геополитического и военно-стратегического положения СССР в Европе и мире.
Как показывают сегодняшние события, эти последствия вполне могут быть названы катастрофическими.
У нас же, в это время, многие данные демографической статистики просто засекречивали от широкой общественности.
Кроме того, понятие демографического аспекта национальной безопасности, до середины 90-х годов, практически не разрабатывалось.
Между тем, этнодемографический фактор всегда играл огромную роль в устойчивости государства, а в будущем его значение неизмеримо возрастёт.
Мир уже вступил в эпоху национализма, нравится это кому-то или нет.
Ливан и Северная Ирландия, Югославия и Грузия, «развод» чехов и словаков, успех Национального фронта во Франции на последних выборах, наконец, разрушение СССР — кто решится отрицать исключительно весомую роль этнодемографических факторов во всех этих событиях?
Поэтому, вопрос о ближайших и долгосрочных последствиях происходящих в России демографических изменений является чрезвычайно важным со всех точек зрения и требует самого пристального внимания со стороны государства и общества.

Неизвестная война
Сегодня, когда демографические процессы перестали быть сферой анализа только учёных, когда эти процессы приобрели невиданную ранее остроту, требуется взглянуть на них не с традиционной узкопрофессиональной точки зрения, а с позиций гораздо более широких.
Ещё важнее правильно оценить возможные последствия происходящих изменений, а также, предусмотреть необходимые действия государства и общества для обеспечения своего дальнейшего существования и развития.
Русские, за свою историю, вели множество войн и, в подавляющем большинстве из них, одерживали военную победу. История этих войн, их причины и последствия описаны в тысячах книг и статей и доступны для изучения.
Однако, есть одна война, о которой не только не написано именно, как о войне ни единой строчки, но даже войной её никто не считает. Это — война демографическая.
Точные цифры потерь в этой — пока непризнанной и формально никем не объявленной — войне почти невозможно назвать.
Известно только, что, начиная с 1992 года, Россия лишилась, в результате этой войны, более четырёх миллионов человек, если учитывать только превышение смертности над рождаемостью (табл. 1) [1].


Таблица 1. Естественный прирост (убыль) населения за 1991-1997 годы (тыс. чел.)
1991 1992 1993 1994 1995 1996 1997*
Прирост (убыль) +103,9 -219,7 -750,3 -893,2 -840,0 -777,6 -737,3
* Предварительные данные.


Но это — Россия в ленинско-сталинско-ельцинских границах, за пределами которых в 1991 году остались 25,3 млн. русских. О рождаемости, смертности и приросте (а в нынешней фазе войны — убыли) населения у этих русских остаётся только догадываться, поскольку нет надёжной статистики.
Во всяком случае, не будет большим преувеличением утверждение, что, последние пять лет, русская нация, в целом, несёт потери, как минимум, по миллиону человек в год.
Такой масштаб и даёт основание утверждать, что мы имеем дело не просто с обычными колебаниями рождаемости и смертности, но именно с качественно новым явлением, которое смело можно назвать демографической войной.
Только один год такой войны означает, что, без всяких бомбардировок и обстрелов, без всякого видимого нападения врага, с территории исторического расселения русских исчезают, примерно, 5 городов с двухсоттысячным населением!
Это — не война в Афганистане, где за 10 лет погибло, по официальным данным, немногим более 16 тыс. человек.
Нет, это — тихая смерть не доживающих даже до 60 лет десятков тысяч мужчин, спивающихся от безнадёжности, тихая смерть ветеранов войны и труда, не имеющих возможности съездить к родным детям в гости или даже на похороны родственников.
Это, наконец, бесчисленные смерти от несчастных случаев, отравлений и травм, колоссальный рост убийств и самоубийств (табл. 2) [1].
Вот всё это, вместе взятое, и должно быть названо демографической войной, а не депопуляцией.


Таблица 2. Динамика некоторых показателей смертности,
обусловленной неестественными причинами
Причина смерти 1990 1991 1992 1993 1994 1995
Смертность от несчастных случаев, отравлений и травм 198309 211355 257199 335560 368365 348506
Из них:
От случайных отравлений алкоголем 16056 16653 26209 45425 55473 43461
От транспортных (всех видов) травм 43230 45587 44906 45382 42078 38630
От самоубийств 39150 39388 46125 56136 61886 60953
От убийств 21145 22621 33912 45060 47870 45257



Если за период 1988-1992 годов смертность возросла на 15%, то. только за один 1993 год — на 18%.
В специальной литературе подч`ркивается, что такое явление отмечается только в военные годы.
Более того, детальный анализ показывает, что, даже в годы первой и второй мировых войн, прирост смертности у гражданского населения европейских стран, включая Германию, был значительно ниже, чем в сегодняшней России [2].
Таким образом, сегодня Россия столкнулась с совершенно новым для себя явлением, когда изменения, ставящие под вопрос дальнейшее существование нации и государства, происходят не в результате кровопролитной внутренней или внешней войны, как это было в период реформ и войн Петра 1 или после 1917 года, а в относительно стабильный период, под убаюкивающие заклинания о «возрождении» России, о необходимости «согласия в проведении реформ» и прочей подобной лжи, призванной скрыть нынешний антирусский курс.
Одна из скрытых и самых опасных сторон демографической войны заключается в том, что русские участвуют в ней, как целостность, как коллективная личность, но не осознают этого, в силу разрушенного или не сформировавшегося национального самосознания.
Другими словами, нет ощущения, что уничтожение касается тебя, твоей семьи, твоей нации. Кажется, что всё это происходит «вообще», что это — некий всеобщий процесс, независимый от воли и сознания, вроде бы, как снег, ветер или дождь.
У людей исчезает даже элементарный инстинкт самосохранения. Они не хотят видеть, что рядом с ними вполне успешно увеличивают свою численность цыгане, чеченцы, ингуши, дагестанцы, тувинцы, калмыки, якуты и многие другие национальности.
Сегодня, когда факт прогрессирующего вымирания русской нации стал общеизвестен, по крайней мере, для национально мыслящих людей, нет более важной задачи, чем разобраться в истоках происходящей в России демографической катастрофы, осмыслить их и выработать меры по её преодолению.
Потому что, как бы ни были важны другие сферы жизни, экономика и политика, в конечном счёте, всё будет определяться воспроизводством русских людей.
Вопрос стоит просто и грубо: если сохранятся нынешние темпы вымирания русских на протяжении предстоящих 3-5 десятилетий, то на русской нации и государстве Россия, даже в её нынешних «обрезанных» границах, можно ставить крест.
Чтобы этого не произошло, нужны огромные усилия, и первым необходимым шагом на этом пути является теоретическое осмысление проблемы.
Почему надо говорить именно о русских?
Ответ на этот вопрос — не так прост, как может показаться на первый взгляд.
Связано это с тем, что в нашей стране, где разговоры о многонациональности России отражают один из наиболее укоренённых и распространённых мифов, существует много наивных русских людей, искренне считающих себя патриотами-государственниками и одновременно всячески открещивающихся от обвинений в русском национализме.
Они, эти люди, предпочитают думать и говорить «за всю Россию», оперировать понятием «россияне», а наиболее активные из них, на любом обсуждении любого вопроса, считают необходимым напомнить, что в России, кроме русских, живёт множество других наций и народностей и что некоторые из них тоже вымирают.
Вот для таких людей и необходимы пояснения. Мне приходилось об этом писать и раньше, но тема — настолько важна, а мифы — настолько устойчивы, что повторять это придётся ещё и ещё.
Итак, первая и главная причина, почему необходимо говорить именно о рождаемости русских, это та, что Россия — русское государство.
По международным стандартам Россия является мононациональным государством русской нации с небольшим добавлением национальных меньшинств.
Вторая причина. Общий демографический баланс идущих в стране демографических изменений определяется (пока!) именно русской рождаемостью и смертностью.
Высочайший уровень рождаемости у тувинцев, ингушей и дагестанцев, а также, некоторых других национальностей, качественно не может (пока!) даже повлиять на суммарные показатели, в силу малочисленности этих народностей, по сравнению с численностью русских.
Третья причина. Искренний патриот-государственник не может не понимать, что судьбы России, как государства и русской нации, неразрывно связаны. Территорию нынешней России объединяет и удерживает, как целое, только и исключительно русская нация.
Никакая другая нация, в исторически обозримом будущем, эту функцию выполнить не может. Отсюда однозначный вывод: при дальнейшем демографическом угасании русских, Россия развалится (или будет развалена), как развалился (или был развален) Советский Союз.
Четвёртая причина. Пора давно сказать вслух, что многонациональность — отнюдь не только наше счастье или богатство, о чём привычно болтают некоторые псевдоинтеллигенты и псевдогуманисты-общечеловеки, а постоянная наша головная боль и огромная проблема для будущего развития.
Политический, да и просто жизненный реализм требует поэтому очень внимательно относиться к возникающим и продолжающим углубляться этнодемографическим диспропорциям, когда рождаемость в Дагестане, например, в три раза выше, чем в Московской области.
Всё изложенное выше диктует необходимость максимально объективного, предельно внимательного и лишённого любых — привычных по предыдущей эпохе — внутренних ограничений обсуждения нынешнего состояния и перспектив развития русской нации, в контексте общей демографической ситуации в России, СНГ и во всём мире.

Что скрывают интегральные показатели
Текущая демографическая статистика, как во времена СССР, так и в настоящее время, оперирует обобщёнными цифрами естественного движения населения, которые скрывают реальную динамику этнодемографических процессов.
Возьмём самый главный показатель — естественный прирост населения, когда он ещё был, то есть, в 1991 году, и посмотрим его показатели по регионам России.
Напомню, что, в целом по России, за 1991 год прирост составил 103 тыс. человек.
Однако, уже тогда была отмечена естественная убыль населения в целом ряде областей России, в частности, в Вологодской, Ленинградской, Новгородской, Псковской, Брянской, Владимирской, Ивановской, Калужской, Костромской, Московской, Орловской, Рязанской, Смоленской, Тверской, Тульской, Ярославской, Кировской, Нижегородской, Белгородской, Воронежской, Курской, Липецкой, Тамбовской, Пензенской, Самарской, Ростовской, Свердловской областях, Краснодарском крае, в Москвой Санкт-Петербурге.
А, где же прирост? Только в Татарии, Башкирии, республиках Северного Кавказа, Туве, Калмыкии, Якутии и ряде сибирских и дальневосточных областей.
Повторю, что это — последний предреформенный год, который даёт картину без артефакта Сакса — Гайдара.
Теперь посмотрим, какова динамика изменений численности национальностей в России.
Чтобы исключить привходящий фактор реформ, удобно рассматривать изменение численности между переписями 1979-го и 1989 годов.
Численность русских в РФ увеличилась, за этот период, на 5,6%. Темпы прироста других этносов были совсем иными:

• татары — на 10,3%;
• чеченцы — на 26,2%;
• кабардинцы — на 21,1%;
• якуты (о которых говорят, что они вымирали) — на 16,4%;
• даргинцы — на 26%;
• казахи — на 23%;
• азербайджанцев стало больше в 2,2 раза;
• калмыков — на 23%;
• ингушей — на 30%;
• узбеков — на 75%;
• киргизов — в 2,8 раза;
• туркмен — на 79%;
• таджиков — в 2,1 раза;
• крымских татар — в 4,1 раза;
• лезгин — на 26% [3].

Уже к 1989 «благополучному» году русские, составляя 81% населения России (119 865 тысяч), обеспечивали только 50% прироста населения.
Общий естественный прирост населения в этот год составил 576,9 тыс., из них на русских пришлось 289,6 тыс., а на остальные этносы России — 287,1 тыс. человек [4].
Результатом подобной этнодемографической динамики явилось существенное снижение доли русского населения в большинстве республик России.
Очень небольшой прирост доли русского населения между переписями 1979 и 1989 годов отмечен только в Карелии (на 2,6%), в Коми (на 1,4%) и в Мордовии (на 1,1%) [3].
Важно отметить, что речь идёт не только об относительном снижении доли русского населения в большинстве республик, связанном с разными уровнями естественного прироста у русских и, так называемых, титульных наций, но и об абсолютном снижении, связанном, в том числе, с уже тогда происходившей вынужденной миграцией русских из некоторых республик.
Это, в частности, видно на примере Дагестана. Так, в 1959 году в Дагестане русские составляли 20,1% всего населения (213,8 тыс.),
в 1970 году — 14,7% (209,6 тыс.),
в 1974 году — 10,6% (189,5 тыс.), а
в 1989 году — 9,2% (165,9 тыс.).
Аналогичная динамика наблюдалась в тогда ещё единой Чечено-Ингушетии. Там доля русских за 30 лет, с 1959 по 1989 год, снизилась в два с лишним раза (с 49 до 23%), а в абсолютных цифрах с 348 тыс. до 293 тыс. человек [4].
На сегодняшний день, как известно, русских в Чечне практически не осталось.
Хочу подчеркнуть ещё раз, что все эти процессы происходили в дореформенное время, на фоне «благополучных» интегральных показателей.
В настоящий момент привести детальную характеристику этнодемографических процессов в России достаточно затруднительно, поскольку официальные справочники Госкомстата России дают весь статистический материал только по регионам страны, без указания демографических показателей для отдельных наций и народностей.
Однако, даже те данные, которые публикует Госкомстат России, достаточны, чтобы делать вывод о преобладающем вымирании именно русской нации.
Так, в 1997 году естественная убыль населения зафиксирована в 71 субъекте Российской Федерации и составила 737,3 тысячи человек.
В 19 субъектах превышение числа умерших над числом родившихся отмечено в 2-2,7 раза. Такая динамика зафиксирована для всей территории Северо-Западного, Центрального, Центрально-Чернозёмного районов, а также Кировской и Нижегородской областей.
Наибольшие потери населения от превышения смертности над рождаемостью в 1997 году наблюдались в Псковской, Тульской, Тверской, Новгородской, Ивановской, Рязанской и Ярославской областях [5].
Таким образом, из этого перечня наглядно видно, что основной демографический ущерб несут именно те области России, где доля русского населения максимальна (в пределах 97-99%).
Однако, в том же 1997 году был отмечен и рост населения, в частности, в Ингушетии, Дагестане, Калмыкии, Якутии, Горно-Алтайской республике, Кабардино-Балкарской и Карачаево-Черкесской республиках, Таймырском, Эвенкийском, Усть-Ордынском Бурятском, Агинском Бурятском автономных округах [5].
Можно также предполагать, что предстоящая в 1999 году перепись населения покажет значительный прирост у представителей тех этносов, которые не имеют в составе России своих административно-территориальных образований, в частности. у азербайджанцев, корейцев, китайцев и некоторых других.

Мифы демографии
В период любой смуты резко возрастает количество мифов по самым разным общественно значимым проблемам.
Причиной этого является то, что к старым, уже существующим и укорен`нным мифам добавляются новые, вызванные быстротой происходящих перемен.
Естественно, что демография, оказавшаяся в эпицентре внимания разных политических направлений, даёт богатейший материал для изучения мифологии.
Первый и долгое время основной миф в области демографии, сохраняющийся, как это ни странно, до сегодняшнего дня, — «миф демографического благополучия».
Как мы помним, при социализме плохо быть не могло, а могли быть только отдельные недостатки.
Поэтому русофобствующие и просто трусливые учёные умудрялись, до самого последнего времени, уверенно говорить о совершенно нормальном демографическом развитии, как страны в целом, так и отдельных наций.
Это было делать легко, поскольку, до середины 60-х годов, социально-экономическая картина в целом по СССР действительно была достаточно благополучной, если не считать уже тогда явно обозначившихся этнодемографических диспропорций.
Когда эти диспропорций обострились и стали вызывать тревогу, как общественности, так и части государственных структур (прежде всего, Министерства обороны), демографическую статистику стали просто засекречивать.
Даже специалисты не имели возможности своевременно получить полные данные Всесоюзной переписи населения 1979 года.
И, тем не менее, значительная часть учёных и тогда, и сейчас упорно продолжала и продолжает делать вид, что ничего страшного не происходит.
В ходу были два объяснения: одно — общего характера и одно — частного.
Общее сводилось к «открытию» некой общемировой, общецивилизационной тенденции демографического перехода от традиционной семьи с высокой рождаемостью и высокой смертностью к «современному» типу семьи, присущему промышленно развитым странам, где характерна низкая рождаемость и низкая смертность.
Чтобы успокоить русских, которые уже начинали задавать вопросы о причинах демографических диспропорций, авторитетно разъяснялось, что скоро не только у русских, украинцев и белорусов, но и у остальных наций СССР наступит этот самый «демографический переход».
Второе, частное, объяснение — ещё проще и сводится к, так называемому, «эху войны», т.е. снижению рождаемости, по причине вступления в детородный возраст малочисленного поколения женщин, рождённых в годы войны.
При этом, в 60-е годы говорили о первичном, а в 80-е годы о вторичном «эхе войны».
Второй миф, рождённый уже в последние годы, я предлагаю называть «мифом оппозиции».
Суть его, как следует из названия, в простом возложении ответственности за нынешний демографический провал на, так называемые, реформы под руководством Ельцина — Гайдара — Черномырдина.
Одновременно утверждается, что раньше было относительное благополучие.
И, наконец, третий миф, наиболее, на мой взгляд, опасный — «миф экономического детерминизма».
Опасность этого мифа, прежде всего, в том, что он укоренён не только у политически ангажированной научной элиты, но и у широких слоёв населения.
Более того, противоборствующие, по всем остальным вопросам, политические и научные группировки удивительно единодушны в признании этого мифа вполне научным и соответствующим реальности.
Суть же его сводится к жестокой увязке между уровнем благосостояния граждан и демографическим благополучием страны.
Отсюда возникает очень интересная ситуация, когда сторонники нынешнего режима, признавая, сквозь зубы, наличие демографического кризиса, связывают его с предыдущим «социалистическим» периодом социально-экономического развития, на их взгляд, крайне неблагоприятным, тогда, как их оппоненты, из числа марксистов, напротив, подтверждают успехи дореформенного экономического развития относительным благополучием демографических показателей, якобы существовавших тогда, а нынешним демографическим провалом иллюстрируют «антинародный характер» реформ Ельцина — Гайдара — Черномырдина.
При этом, и в том, и в другом объяснении демографические процессы лишаются всякой самостоятельности и выступают, в качестве производной экономических изменений.
Опровергнуть перечисленные выше мифы сегодня не составляет труда, особенно по отношению к русской нации.
Как уже отмечалось выше, демографическое неблагополучие у русских отмечено задолго до, так называемой, перестройки. Достаточно проанализировать динамику двух основных показателей, характеризующих воспроизводство населения.
Это, во-первых, суммарный коэффициент рождаемости, т.е., количество детей, которых родила бы женщина на протяжении всего репродуктивного периода, и, во-вторых, чистый коэффициент воспроизводства, показывающий, сколько в среднем девочек, рождённых одной женщиной на протяжении её жизни, дожило бы до возраста матери, при их рождении.
Доказано, что для простого воспроизводства населения, первый из этих показателей должен равняться 2,14-2,15, а второй — 1.
Так вот, суммарный коэффициент рождаемости в России начал снижаться с конца 50-х годов. Последний год, когда он был на удовлетворительном уровне, — 1964-й (2,227) [1].
В последующий период, за исключением краткого периода 1966-1967 годов, он выше 2,14 не поднимался.
Аналогичную динамику демонстрирует и чистый коэффициент воспроизводства. Его величина также. после 1964 года, за исключением 1987-1988 годов, неизменно меньше единицы [1].
Таким образом, начало депопуляции, или, правильнее сказать, вымирания России, было только вопросом времени.
Процессы. так называемых. реформ, начавшихся в стране, безусловно, значительно ускорили и обострили все негативные тенденции, которые накапливались в предыдущий период.
Однако. если бы реформ не было, депопуляция была всё равно неизбежна, разумеется, с гораздо меньшей скоростью и масштабом.
Что касается объяснений спада рождаемости «эхом войны», то и это объяснение не выдерживает критики.
Действительно, в 60-е годы в детородный возраст вступило малочисленное поколение женщин, рождённых в годы войны.
Однако, главной причиной спада рождаемости в тот период был не этот фактор, а снижение числа детей в средней семье.
По подсчётам, не раз опубликованным в специальной литературе, на этот фактор приходится 60% снижения числа ежегодных рождений, а на малочисленность военного поколения — только 40%.
С 1989 по 1993 годы число женщин основных детородных возрастов уменьшилось на 12%, а число рождений — на 27% [6]. Таким образом, надо раз и навсегда перестать объяснять нынешний обвал уровня рождаемости «эхом» войны.
Наибольшую сложность представляет собой анализ «мифа экономического детерминизма», поскольку. в условиях экономического обнищания большинства населения (34 млн. человек имеют доходы ниже прожиточного минимума). причина демографической катастрофы видится именно в низком уровне жизни.
Не вызывает сомнений, что это — действительно очень весомый фактор, непосредственно влияющий на все демографические показатели. Также совершенно ясно, что, без изменения социально-экономической политики, исправить ситуацию в принципе невозможно.
Вместе с тем, в ряде стран с очень высоким уровнем жизни уровень рождаемости практически такой же, как и в нашей стране (табл. 3) [1].
Таблица 3.
Страна Рождаемость на 1000 чел. населения за 1995 г.Россия 9,3
Германия 9,3
Италия 9,3
Япония 9,3

И, хотя эти страны отличает от России только значительно более низкая смертность, естественный прирост населения в них также отсутствует. В Италии, например, в отдельные годы, фиксировалось даже абсолютное снижение численности населения страны.
Таким образом, нет никаких оснований утверждать, что существует линейная зависимость между уровнем жизни и динамикой демографических показателей.
Наш народ уже давно выразил своё отношение к этому вопросу в известном выражении: «Не хлебом единым жив человек».

Что нас ожидает?
В одном старом кинофильме герой — весьма молодой человек — очень смешно (для зрителей) утверждал, что только «дурак без плану живёт». Зрители смеялись над героем, у которого нет порывов страсти, у которого вся жизнь расписана вперёд на десятки лет, который не совершит никакого безумного поступка.
Сегодня наше общество, напротив, подобно абсолютному безумцу, неспособному и не желающему заглянуть хотя бы в завтрашний день и задаться простым вопросом о судьбе своих собственных детей, не говоря уже о внуках и правнуках.
Мы с лёгкостью отказались от всякого планирования, глухи к прогнозам и футурологическим сценариям.
Нам малоинтересны перспективы развития соседних народов и государств, непосредственно граничащих с нашей страной.
Всё это — очень опасные симптомы снижения инстинкта исторического самосохранения, которые необходимо, как можно быстрее, преодолеть.
У нормального человека и всего общества в целом, если оно не является идеальным, не может не возникать вопрос о перспективах ближайшего и отдалённого будущего, и, прежде всего, с точки зрения динамики этнодемографических процессов, проявившихся в последнее десятилетие.
Кто будет жить на просторах России через 10, 50, 100 лет?
Демографические прогнозы — дело неблагодарное, и в нашей стране они, как правило, были очень неточными.
Прогнозы обычно носят обобщающий характер и не учитывают национального состава населения. Кроме того, прогнозы наших специалистов, большей частью, краткосрочные, максимум на 25 лет.
Последний из доступных мне официальных прогнозов сделан Госкомстатом и опубликован в Статистическом бюллетене в июне 1997 года [7].
Просчитаны четыре варианта развития демографической ситуации до 2010 года. По всем четырём вариантам численность населения России сократится: по самому оптимальному на 3,5 млн. человек, а по самому «жёсткому» — на 12,5 млн. человек.
В прогнозе отсутствуют показатели естественного движения населения для разных российских этносов. Однако, по всем вариантам прогнозируется значительный рост населения в таких республиках, как Дагестан и Ингушетия, на фоне уменьшения населения в большинстве условно «русских» областей.
Прогноз, в основу которого были положены показатели смертности и рождаемости 1994 года, рассчитанный до 2040 года, показал возможность сокращения населения России со 148 млн. человек в 1995 году до 83,4 млн. человек, без учёта миграции, а с учетом ежегодного миграционного прироста в 500 тыс. человек — до 107,7 млн. человек [8].
Интересен прогноз М. Бернштама — американского демографа и социолога, выполненный на основе данных докризисного периода, ещё до переписи 1989 года [9].
Он сделал расчёты до 2200 года именно по основным нациям Союза, основываясь на, казалось бы, вполне благоприятных демографических показателях того времени, но, с учётом уже тогда обозначившихся тенденций.
Перспективы таковы, у русских:
в 2000 году — 136 млн. чел.,
в 2050 — 107 млн. чел.,
в 2105 — 64 млн. чел.,
в 2200 — 23 млн. чел.
Соответственно численность узбеков, азербайджанцев, казахов, киргизов, туркмен и таджиков в 2050 году составит более 115 млн. чел., а к 2200 году, только узбеков будет 69 млн. чел.
Разумеется, это не более, чем прогноз, но построенный, всё-таки, не на умозаключениях, а на строгом расчёте, учитывающем реальные демографические тенденции.
Анализ существующей динамики этнодемографических процессов в России, а также, корректная экстраполяция уже сформировавшихся тенденций на ближайшие несколько десятилетий, позволяют однозначно прогнозировать целый ряд угроз национальной безопасности России, что вызывает в последние годы обоснованную обеспокоенность как ученых [10, 11, 12], так и широкой общественности [13].
Необходимо особо подчеркнуть, что вся тяжесть последствий ляжет на плечи тех, кому сегодня от 20 до 40 лет.
Здесь надо сделать одно, на мой взгляд, немаловажное отступление.
Средняя наша семья, отказываясь от второго ребёнка, руководствуется далеко не всегда только экономическими соображениями.
Многие, конечно, мыслят и материальными категориями, предпочитая, вместо второго ребёнка, копить деньги на автомобиль, дачу, дорогие вещи.
Но есть и иная аргументация, когда родители движимы благой целью дать своему единственному ребёнку всё необходимое, с их точки зрения, для счастливой жизни.
На бытовом уровне это действительно отчасти выполнимо, по крайней мере, в период детства ребёнка.
Но эти родители, как правило, не понимают, что они, обеспечив своему единственному ребёнку счастливую жизнь в детстве (а себе — бесхлопотное существование), обрекают его на страшную взрослую жизнь в больной, ослабленной стране.
Вот это и есть первое следствие гигантского спада рождаемости в последние 5 лет.
Если же говорить более подробно, то, конечно, на первый план выходит вопрос о комплектовании армии, когда призыву будут подлежать рождённые в 90-е годы.
Даже если армия численно сократится к тому времени, то и в этом случае возникнут значительные трудности с обеспечением призывного контингента.
Сегодняшние споры вокруг отмены части отсрочек и увеличения срока службы будут вспоминаться, как жизнь в «райскую» эпоху, поскольку вплотную возникает перспектива призыва в армию не только всех без исключения студентов мужского пола, но и девушек, как это, например, имеет место в Израиле.
Ведь, уже сегодня существуют проблемы с комплектованием армии, хотя призыву подлежит многочисленное поколение рождённых в 1980 году (родилось 2,2 млн. человек).
Что будет через 18 лет, когда комплектовать армию придётся из тех, кто родился в 1996 году (1,3 млн. человек)[1]?
Кстати, в своё время военное ведомство СССР проявляло обоснованную обеспокоенность и настойчиво стремилось к принятию мер стимулирования рождаемости в конце 70-х годов.
Именно под давлением военных тогда был введён частично оплачиваемый отпуск по уходу за ребёнком до полутора лет, вызвавший кратковременное увеличение рождаемости.
Второе последствие снижения рождаемости коснётся социально-экономической сферы.
Мало кто из родителей, решая ограничиться единственным ребёнком, задумывается о том, кто и как их будет кормить в возрасте 55-60 лет, то есть, после выхода на пенсию.
Да, двоим прокормить одного легче, чем двоих или троих. Но, как один будет кормить двоих, а точнее, троих или четверых?
Ведь многие семьи вообще не оставят детей, часть из работающих мужчин будет вынуждена охранять 4,5 тысячи километров только границы с Китаем.
Да, о таких вопросах в 25-30 лет, когда рождаются дети, действительно мало кто думает.
Вот и получается, что, вроде бы, желая добра и себе, и своему ребёнку, родители создают и для себя, и для него гигантскую проблему.
Резко увеличится доля людей старшего возраста среди населения, возрастет нагрузка на социальные статьи бюджета, возникнет нехватка рабочих рук.
Снижение доли лиц молодого возраста неизбежно приведёт к снижению темпов научно-технического развития, поскольку всё новое — это дело молодых.
В свою очередь, нехватка рабочих рук вновь сделает соблазнительной идею привлечения иностранных рабочих из государств с избытком трудовых ресурсов, что уже было опробовано в сотрудничестве с Китаем, Вьетнамом, республиками Закавказья и Средней Азии.
Западная Европа этот путь прошла, и сегодня французы, например, всё чаще голосуют за представителей Национального фронта, обещающего отправить всех иностранцев домой.
Наши власти до сих пор не решат, что делать с вьетнамскими рабочими, доставшимися России в наследство от Союза...
Всё это — только начало процесса, поскольку, при дальнейшем снижении численности населения России, можно предвидеть самую настоящую демографическую экспансию со стороны целого ряда сопредельных государств.
Пока мы только видим верхушку айсберга, да и её замечать не хотим.
Убийство китайским браконьером, охотившимся на лягушек, командира нашей погранзаставы, десятки тысяч нелегальных эмигрантов из КНР, растворяющихся на просторах Дальнего Востока, — вот лишь часть необъявленной экспансии.
Мир уже сегодня перенаселён, и только за последние 20 лет численность населения Земли возросла на 1,7 млрд. человек, причём, 1,5 млрд. родились в развивающихся странах. Только за следующие 10 лет численность населения Земли увеличится более чем на 1 млрд. человек.
Ресурсов, особенно невозобновляемых, уже сегодня во многих странах не хватает. Территория России за Уралом едва ли не самая незаселённая часть суши, здесь живёт всего 30 млн. человек.
Абсолютно наивно рассчитывать, что, при наших темпах вымирания по 1 млн. человек в год, мы можем рассчитывать удержать эту территорию в сколько-нибудь серьёзной исторической перспективе.
Ещё одно следствие падения русской рождаемости вытекает из особенностей нашего государственного устройства.
Пока ещё, с полным основанием можно считать Россию русской мононациональной страной, но ситуация не стоит на месте.
У целого ряда национальностей России — очень высокая рождаемость. При этом, они объединены политически и имеют свою «государственность».
Уже сегодня процесс выдавливания русских из, так называемых, «национальных государств» в составе России идёт полным ходом.
Русские там практически отстранены от участия в управлении и уже могут рассматриваться только, как бесправная рабочая сила.
Что произойдёт, если демографический кризис не будет преодолён?
Вывод очевиден: русские будут покидать всё более чужую для них среду, автономии будут становиться практически мононациональными и всё больше будут отделяться от русской России. Это уже произошло в Чечне.
Следующий этап — их выход из состава России и нежелание русских их удерживать, поскольку такое удержание будет требовать жертв, в том числе и человеческих, а жертвовать никто не захочет.
Одним словом, дальнейшее снижение русской рождаемости грозит нам неминуемым развалом России, вследствие роста сепаратизма мононациональных нерусских регионов.
И, наконец, последнее. Перечисленные выше следствия демографического кризиса, более-менее, очевидны, и вряд ли кто из серьёзных аналитиков станет их категорически отрицать. Тем более, что часть из них поддаётся точному количественному прогнозу.
Однако, есть ещё одно следствие снижения рождаемости, которое пока ещё очень трудно оценить даже приблизительно.
Это — следствие массовой однодетности, когда ребёнок вырастает без братьев и сестёр, а также, в большинстве случаев, без дедушек и бабушек.
Если сюда добавить огромный процент детей без отцов или с символическими отцами, то картина становится ещё более сложной.
Чем грозит это обществу, которое будет состоять из таких людей?
Какие новые качества оно обретёт и какие утратит?
Все эти вопросы остаются пока без ответов. Негативные последствия «одиночества» ребёнка в семье перевешивают положительные.
Не получим ли мы, в масштабах страны, огромное суммирование эгоизмов?
Лично я уверен, что если массовая однодетность будет реальной длительное время, то нас ждёт катастрофа именно вследствие ослабления готовности даже к минимальному самопожертвованию, без которого не сможет существовать ни одно государство в мире.

В поисках выхода
Есть минимально необходимый набор мер общего и частного характера, которые необходимо использовать, чтобы избежать катастрофы.
Избежать исторического небытия, гибели русской нации и Российского государства, что абсолютно неизбежно, в случае сохранения нынешних тенденций этнодемографических процессов в России.
Меры общего характера — это, прежде всего, формирование развитого национального самосознания у русского народа.
Мне уже приходилось писать на эту тему раньше [14, 15], но сегодня подобный подход представляется ещё более необходимым.
Более того, несмотря на откровенное шельмование таких выводов в средствах массовой информации, солидарность с ними высказывают люди, казалось бы, противоположных взглядов.
В частности, в последней своей публицистической работе А.И. Солженицын пишет:
«Да, непримиримые формы всякого, без исключения всякого на Земле национализма есть болезнь. И больной национализм опасен, вреден, прежде всего, для своего же народа. Но не закрайней гневливой бранью, а совестящим вразумлением можно и нужно обращать его в национализм строительный, созидательный. Без которого ни один народ в истории не выстроил своего бытия» [16].
Удивительно, но, казалось бы, его полный антипод, бывший руководитель внешней разведки КГБ СССР Л.В. Шебаршин также рассматривает усиление русского национализма. как «очень положительное явление» [17].
Здесь, разумеется, необходима оговорка. И не для «либеральной жандармерии