Почему уничтожают деревни?
Почему же с такой настойчивостью разрушаются наши села? Где человеку действительно лучше жить – в городе или на земле?
Один немец как-то сказал мне с горечью: «Вы, русские, даже не осознаете, насколько свободны. У нас в Германии за вход в лес нужно платить, за костер в лесу – штраф, если возьмешь с собой ребенка – рискуешь конфликтом с опекой, а завести козу или курицу – значит, судиться с корпорациями...»
Оптимизация как форма уничтожения
Каждый раз, когда я слышу слово «оптимизация», внутри возникает инстинктивное ощущение тревоги: что теперь у людей отнимут? И, к сожалению, мое предчувствие меня почти никогда не подводит.
«Оптимизация» стала для государства таким же ментальным вирусом, каким для части интеллигенции стал безудержный либерализм.
Если с либерализмом всё ясно — это болезненная страсть "разрешить всё и вся" вкупе с полным непониманием, что полная свобода существует только в стенах психлечебницы, да и то под контролем врачей, — то "оптимизация" долго выглядела безобидно. Слово родственное "оптимизму"... Но на деле оно стало прикрытием для жесточайшего сокращения жизненно важных для общества структур.
Под вывеской «оптимизации» у нас закрывали аэропорты, учебные заведения, сельскохозяйственные станции, заповедники и метеостанции. Все эти «ненужные» на первый взгляд объекты убирались ради экономии средств, которые потом, по большей части, шли на покупку долларов, а не на развитие страны. Результат очевиден — целые территории обезлюдели.
Как это связано с селами?
Связь прямая: если в деревне закрывается школа, через несколько лет исчезает и само поселение. За последние пять лет в России закрыли более трети сельских школ.
Кто-то скажет: "Деревня умирает сама, а школы закрываются потому, что некому учиться". Но это ловушка. Пока в деревне есть школа — туда рождаются дети, сохраняется жизнь. Без школы поселение быстро теряет смысл.
Проблема не в действиях отдельных чиновников. Это общегосударственная тенденция. Появление желтых школьных автобусов, централизованная перевозка детей в "опорные школы" не только крадет у них часы жизни на дорогу, но и рвет их связь с родной землей.
Можно ли оценивать школу с позиции "рентабельности"?
Конечно же, нет! Образование по определению не может быть источником быстрой прибыли. Экономия на школах — это инвестиция в разрушение нации. Плодами этой "оптимизации" мы уже пожинаем: деградация образования, катастрофическое падение уровня знаний, особенно среди сельских детей.
Ребенок, ежедневно добирающийся в школу за десятки километров, выматывается, теряет привязанность к родным местам. В итоге — село пустеет, дети уезжают и не возвращаются.
Учитель как хранитель культуры исчезает
Еще недавно школа была центром жизни села. Учителя пользовались уважением, объединяли людей. Сейчас педагоги стали придатком чиновничьей машины — заняты бумагами, обязаны участвовать в сомнительных политических проектах и следить за "правильностью поведения" учеников. Их авторитет разрушен, школа перестала быть сердцем деревни.
Пустота на селе без школы
Жизнь в деревне безопаснее и здоровее для ребенка, чем в городе. Но родители поддаются иллюзии, что мегаполис — это развитие. На деле — страхи, фобии, стресс, болезни и психологическая зависимость от "сервисов". Дети в городах теряют связь с реальностью, живут в искусственных средах.
Даже попытка обычной семьи уехать в деревню вызывает подозрения у органов опеки: "А не ущемляют ли права ребенка?"
Городские дети теряют естественные навыки
Я вспоминаю один случай: 13-летний мальчик из Москвы впервые увидел цветущий огурец — и воспринял его как диковинку. Для него огуречный цветок был чем-то загадочным, отдельным от плодов. Такие моменты говорят о пропасти между детьми города и природы.
Сегодняшние дети не видят ни коров, ни собак, ни даже элементарной жизни земли. Их мир замещен виртуальными образами.
Автор: Ян Корэуш
171