Видео-презентация Ecology
Концепция Экопоселения

Плуг — он спас людей от голодной смерти. Теперь пора спасать от него землю.



ПОЗВОНИЛ СТАРЫЙ ДРУГ, Саша Еркаев; когда-то вместе с ним размышляли мы на Кубани над природой пыльных бурь и над тем, как им дать окорот.

А сейчас он зачастил с места в карьер:
- Засуха, говоришь? Знаешь ли ты, сколько намолотили мы в это страшное лето? Ячменя - почти 74 с гектара, пшеницы - по 68 центнеров. Каково?
- Пахали?
- Разумеется, нет.

Долго, очень долго пробивались эти всходы, но пробились, потому что не могли не пробиться:

ЖИЛ И РАБОТАЛ В РОССИИ на рубеже XIX и ХХ веков умнейший агроном Иван Евгеньевич Овсинский. Не ищите его имя в учебниках - зря потеряете время. Однако с ним связан переворот в технике земледелия, хотя был Овсинский всего лишь управляющим у богатого помещика, чьи владения, правда, простирались по Черниговщине, Подолии и ещё Бессарабии. Здесь не пахали землю, лишь "царапали" её, чтобы прикрыть семена, используя для этого особые ножевые культиваторы или лёгкие многокорпусные плужки.

Иван Евгеньевич писал:
"Знаменитый Крупп своими снарядами военного разрушения не принёс столько вреда человечеству, сколько принесла одна фабрика плугов для глубокой вспашки. Глубокая вспашка лишает возможности регулировать влагу в почве, вследствие чего её приверженцы то смотрят со сложенными руками, как растения гниют, то во время засухи стараются вызвать дождь удивительными средствами, например зажиганием взрывчатых веществ в облаках, как это пробовали делать в Америке".

В Америке мучеником и подвижником идеи земледелия без плуга оказался фермер Эдвард Фолкнер, у нас в Союзе - Терентий Мальцев. Фолкнер задумался: почему человек пашет? Не свалился же плуг на планету невесть откуда, чтобы убить её? Нет, он был нужен; земледелец, который с помощью примитивных орудий едва обрабатывал в поте лица жалкий клочок земли, с появлением плуга смог осваивать площади неизмеримо большие. Когда население многих стран вымирало от недоедания, плуг с отвальным лемехом знаменовал наступление новой эры.

"Плуг спас человечество: он разогнал голод, как первая керосиновая лампа разогнала мрак, - воздал ему должное Э. Фолкнер. - Лампа Аладдина не могла бы казаться более волшебной!"

Но Эдвард Фолкнер заметил и другое. Глядя на керосиновую лампу, он попытался представить, что произойдёт, если фитиль повыше керосина обрезать, а потом вновь сшить в несколько стежков, свет сразу померкнет. Нечто подобное происходит с землёй. Сухая прокладка из запаханной соломы перерезает природный "фитиль" из отмирающих корней, норок червей и другой живности. По этому "фитилю" поднималась и опускалась влага. Теперь её скупо будут подавать лишь "стежки". А ту, что опускается сверху, сухая прокладка вберёт в себя, словно промокашка.

Исходя из этих предположений, можно подбирать орудия обработки. Овсинский пользовался плужками собственной конструкции, а Фолкнер избрал самую обычную дисковую борону, в качестве удобрения задисковывал массу разросшейся зелёной ржи.

Выстоять в засухи, получать высокие урожаи и Овсинскому, и Фолкнеру удалось легче, чем добиться признания. Пять лет рукопись книги Ивана Овсинского "Новая система земледелия" блуждала по редакциям и была агрономическими авторитетами забракована. Опубликовать её удалось лишь в местечковой типографии. Книгу Эдварда Фолкнера "Безумие пахаря" выпустили в 1943 г., в разгар войны. Научные круги встретили её в штыки.

ТЕРЕНТИЙ МАЛЬЦЕВ НИЧЕГО не знал об Овсинском. Книгу Фолкнера ему прислали из Америки, когда в стране уже широко говорили о "мальцевской системе".
Терентий Семенович клепал в кузнице свою технику. Уже в 1950 г. колхоз "Заветы Ильича" на непаханых здешних полях без единого килограмма удобрений получил пшеницы до 40 центнеров с гектара!

Но упрямый старик обидел Никиту Хрущева, отказавшись заняться кукурузой. Вскоре появилось "компетентное мнение": система, предложенная Мальцевым, не показала достоверных преимуществ в сравнении с общепринятой агротехникой.

КОГДА ПОСЛЕ ЦЕЛИННОЙ КАТАСТРОФЫ поставили на поток (у нас всегда: либо никогда и нигде, либо везде и сразу) противоэрозионную технику, у меня состоялся тяжелый разговор с одним из её авторов - И.И. Хорошиловым. Начальник зернового главка, член коллегии МСХ, лауреат Ленинской премии чуть не с пеной у рта хрипел:
- Все эти отрывки из обрывков об Овсинском, Фолкнере, Мальцеве и всяких прочих вплавлены не в самоделки, а в конкретные орудия. Наша задача - внедрить целинный комплекс по всей европейской части страны. Мы заставим сделать это!
Затея с треском проваливалась. Я был тому свидетелем на опытной станции под Армавиром в печально знаменитом "пылевом коридоре", где предложенная из Москвы технология испытывалась по широкой программе. То же на второй год, на третий. Каждое лето я ходил по делянкам. Мне хотелось, чтобы целинный вариант оказался победным. Тогда я в соседнем Кубанском НИИ по испытаниям полевой техники месяцами мордовался с опытами по сверхвысоким урожаям пшеницы, и все они проваливались то из-за глыб после плуга, то из-за пыльных смерчей.

Самая кошмарная из чёрных бурь разразилась здесь зимой сразу после нового, 1969 года. Она застала нас в дороге. Мерзлая земляная крупа неслась с такой силой, что срывала с ферм крыши, в лесопосадках из-под валов мелкозема торчали лишь верхушки деревьев. Натянув на голову пластиковые пакеты, мы еле успели укрыться под речным обрывом, а машину ветер тут же опрокинул и погнал, как перекати-поле.

Когда всё стихло, я долго всматривался в спасительный обрыв, будто видел его впервые, хотя не раз рыбачил под ним. Сейчас верх обрыва щетинился засохшим бурьяном-старюкой, а летом в зелёном и буйном разнотравье я добывал тут червей. Чуть раздвинешь его - жужжат шмели, что-то ищут осы, порхают бабочки, ниже снуют муравьи, что-то тащат в свои норки. Всё, как сто, как тысячи лет назад. Какие великие множества жизней перемололо для нас в этом мощном пласте время!

И тут, будто озарение, приходит мысль - это не обрыв, это книга, где страница за страницей складывалась геологическая история планеты. Теперь верхние её листы растрепала буря.

То, что грянуло на целине, повторялось и здесь. Своим друзьям в институте - главному экономисту Александру Еркаеву, многоопытному звеньевому Владимиру Первицкому, агроному Владимиру Кащуру - я и раньше рассказывал об Овсинском и Фолкнере, уговаривал обойтись без плуга. Слушали с интересом, но не больше. Теперь дошло. Перво-наперво расчистили от завалов лесные полосы, потом на ротапринте растиражировали "Новую систему" Овсинского, "Безумие пахаря" Фолкнера, публикации Мальцева и раздали институтским специалистам.

И решили другими глазами посмотреть на неудачи под Армавиром.
Чем больше мы их анализировали, тем лучше понимали, что целинный комплекс не был виноват. В Северном Казахстане с его длинной зимой лютые морозы выступают в роли санитара, убивают вредителей, болезни. На юге этого не происходит. Так что же - пусть кубанская земля лежит голой до апреля? Пусть бури собирают с неё свою дань? Нет! После жатвы и здесь стоит оставить густющую стерню, измельчённую солому. Но размещать по такому фону надо не хлеб, как на востоке, а кукурузу, подсолнечник, свеклу. Что до пшеницы, то её место по непаханым массивам кукурузы, рано убранной на силос, пласту многолетних трав, гороху, бахчам, паровым площадям.
Перевернув целинный подход с ног на голову, звено В. Первицкого ещё тогда побило все кубанские пшеничные рекорды, достигнув без вспашки урожайности в 80 центнеров с гаком.

Вот и сейчас, в жатве-99, о чём радостно сообщил мне Саша Еркаев, мои друзья опять оказались "на коне". Ячменя, созревающего рано, взяли по 73,6 центнера, озимой пшеницы, хоть сушь и прихватила её, намолотили по 68 центнеров.

Институтские "делянки" - это опытное хозяйство площадью в добрых 10 тыс. гектаров. Плуги заменили здесь тяжёлыми дисковыми боронами с рабочим захватом в 7 метров и дисковыми лущильниками 10-метрового захвата. Вот и все. Дали они на "круг" по 64 центнера отменной пшеницы.

В выигрыше, перестав пахать, оказался весь Ново-Кубанский район, где расположен институт, ибо перевалили в урожайности за 60 центнеров. Такой район на Кубани не один, но их по-прежнему немного. Другие - и здесь, и на Ставрополье, и на Дону - как пахали, так и пашут.
МЫ ПОЛАГАЕМ, БУДТО УРОЖАЙ - это то, что посеяли весн
ой, а осенью убрали. Нет! Постойте однажды у речного или овражного обрыва, присмотритесь, сколько осталось вверху чёрного пласта, и вы поймёте, что каждый ломоть хлеба, кусок сыра и глоток вина мы берём из кромешной дали тысячелетий и та кладовая угрожающе пустеет.

Анатолий Иващенко
http://gazeta.pomistya.org.ua/pag/11.php

ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ
Вторник, 04 Ноябрь 2008 г. 11:33
Просмотров: 7479

Читайте так же

Я решила выложить сегодня заметку именно про женскую деревенскую жизнь. Оговорюсь сразу, что речь тут идет, в основном, ...
190
Вы можете с удовольствием прожить годы рядом cо старой сосной, гордясь тем, что у вас такой почтенный сосед, даже если о...
119
Для того чтобы получить реальную пользу от своего, выбранного стиля питания, необходимо обладать элементарной культурой ...
218
Нет, нам не нужно больше спать. Это наши души устали, а не наши тела. Нам нужна природа. Нам нужно волшебство. Нам нужны...
192